Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

"I believe" подвел результаты

Я тоже подведу - в этот раз было по-разному и шумно, пусть одно с другим несовместимо, все держалось на храбром модераторе, администратор выпал в реал, огласки конкурс получил в разы больше, чем это было на предыдущем туре, зато теперь мы все вместе будем приспосабливаться под ужесточение правил, работы были необычные, очень разные. Я благодарна тем, кто серьезно и ответственно относился к фесту - как на подготовительном этапе, так в ходе.

итоги

@темы: I Believe, ГП-фандом

---

_Eroica_ добро пожаловать!

---

автор - Катрина Фаул

@темы: для меня, чудесные люди, подарки, ГП-фандом

---

На белив-фесте последний день голосования

Успейте проголосовать за любимые работы. Чтобы потом не было мучительно больно. Голосование заканчивается в полночь, оценки будут учитываться только от авторизированных пользователей, авторы ждут, что вы их поддержите.

@темы: I Believe, ГП-фандом

---

Название: Серый Ферзь
Автор: Almond
Фандом: кроссовер Гарри Поттера и Сварога.
Описание: Написано для волшебницы Ласти, которая хотела «разговор Гаудина с Ремусом».
Тип: джен
Рейтинг: PG
Жанр: общий
Примечание: в тексте нет описания луны. Единственное описание целиком и полностью принадлежит Ласте.

Любезно лар говорит:
Укромно тебе?
Лар, лар - сиди, молчи.
О чем говорить в ночи
Даже с тобой?
Да. Да. - Бой
Часов пропел два раза
Открылись оба глаза -
И лар
Вновь немой самовар,
А от огарка в комнате -
яркий пожар.
Р. Мандельштам

Ремус не знал, как здесь оказался. Такое происходит почти всегда с путешествиями по мирам, не так ли? Но Ремус ничего не ведал и о путешествии – если бы он знал, чем чревато поворачивание всяких старинных дверных ручек на всяких странного вида дверях, он трижды бы подумал прежде, чем так поступить. Есть все подозрения. По крайней мере, он бы не шагнул в открывшийся проход с легким сердцем. Наверняка.

Это место нельзя было назвать полноценным миром, Ремус отчего-то сразу догадался. Вроде бы все есть: и небо, и громадное красное светило на нем, и свежесть воздуха, и твердость каменного покрытия, на котором Ремус сейчас стоял. Однако... он находится в каком-то замке? Балкон, широкой дугой окаймлявший башню – Ремус присмотрелся – башню древнего темно-коричневого камня, низкий парапет, звуки шумного бала за спиной – Ремус не спеша обернулся – веселого бала, волшебного, чье буйство и жизнерадостность почти манили. Все было настоящим, реальным настолько, насколько это вообще может быть. Однако Ремус чувствовал, ощущал спинным мозгом... этот мир ущербен, в нем чего-то не хватает. Он не настоящий, не такой, как его, Ремуса, мир. И ему здесь не место. Что же произошло? Как он здесь оказался? Кому под силу было создать такую мощную иллюзию, и для чего она была создана? Ремус помнил, как наткнулся на Снейпа и Гарри, как забрал у последнего карту Мародеров, как в ту же ночь отправился на поиски Питера Петтигрю. Питер кружил по замку, проворачивал свои ночные дела, метался тайными ходами, а Ремус выслеживал его, и Питеру бы не помогла эта его крысиная изворотливость. Ниже, ниже, этажи за этажами, забытые этажи, этажи закрытые, запертые. Хогвартс простилался не сколько вверх, а сколько вниз, Ремус это тогда понял. А еще понял, что от карты никакого толка, потому что о нижних покинутых коридорах Хогвартса Мародеры не знали. Однако отступить он не мог, и шел за Питером, полагаясь на свое чутье. Которое его предало, как и предатель Питер. Потому что оказавшись у еще одной запертой двери, Ремус не остановился, а повернул ручку и переступил через порог, когда этого делать не следовало.

Он оказался на балконе древнего замка, древнее Хогвартса, старого настолько, что казался грубым, не лишенным варварского очарования, продолжением камня. Небо над Ремусом заливал свет странного ночного светила, вспышки фейерверка искажали обзор, потому ему и кажется, что здесь что-то не так, что-то не правильно... вроде как горизонта нет, или горизонт проваливается под небо, чего быть не может.

- Занятно, не так ли? Некоторые гости умудрились прибыть на праздник на своих островах, и теперь королевский парк напоминает гроздь винограда. Это если поэтично. Но можно сравнить Келл Инил с сильванской акулой, а наших почетных гостей – с сильванскими же рыбками-прилипалами, что будет куда ближе к истинному положению вещей, как в прямом, так и в чисто эстетическом смысле слова.

Ремус обернулся.

Перед ним, лениво помахивая бокалом на тонкой ножке, стоял один из аборигенов. Чудной камзол, чудная прическа, чудное меланхоличное лицо.

- Вы, вижу, любуетесь Семелом.

Наверное, Ремус ему казался не менее забавным.

- Да, именно им я любуюсь, - хрипло отозвался Ремус и отвернулся.

- Он прекрасен в это время суток. Как вы здесь оказались?

Ремус резко обернулся.

- Бросьте, не делайте опрометчивых выводов, - незнакомец подошел ближе и облокотился на парапет рядом с Ремусом. – Я не желаю вам зла. Если бы это было так, давно натравил бы на вас дворцовую стражу. Интересно, насколько прозрачен стал наш мир, что пришельцы из других реальностей в нем кишмя кишит. Как ваше имя?

Ремус пожал плечами. Неужели в данном иллюзорном месте путешествия – это само собой разумеется?

- Нет, конечно. Но так получилось, что вы не первый, а я в силу профессии быстро научился ориентироваться в новых веяниях времени. Я понял, что вы пришелец по вашему виду. По вашим мыслям, которые, как вы уже догадались, я могу читать.

Ремус спокойно смотрел в глаза незнакомцу.

- Это место показалось мне странным своей нереальностью, - молвил он. – И я не знаю, насколько реальны вы, господин. Меня зовут Ремус Люпин, и я школьный учитель. Я понятия не имею, как здесь оказался, я охотился и очутился на этом балконе. Что это за место?

- Это Талар, обитель ларов, - с готовностью ответил незнакомец. Печальный взгляд его серых глаз стал пристальнее. – Я – Гаудин, герцог Фергал, заведую Восьмым Департаментом, который в свою очередь заведует сохранением порядка в нынешней системе.

- Знакомое понятие.

- Рад за вас. Думаю, тут может быть два вывода. Либо ваш приход должен повлиять на основы основ нашего мира, либо не значить ровным счетом ничего. Я не верю в случайности, а вы, лаур?

- Я охотился на предателя. Если бы я поймал его и заставил предстать перед судом, это изменило бы судьбы очень многих людей, возможно, изменило бы весь ход истории. Но моя погоня привела меня к двери, открыв которую, я очутился в совершенно чужом мне месте. Настолько чужом, что я не верю в его реальность. Талар не принимает меня, как и я его, и я тоже не верю в случайности – возможно, Питер привел меня к двери, чтобы я исчез из своего мира и попал в мир, который никогда не станет для меня реальным.

- С другой стороны, - таким тоном будто не услышал ни единого слова Ремуса, продолжал Гаудин, рассматривая свои ногти, – у меня есть четкая задача отслеживать таких вот пришельцев как вы, невзирая на обстоятельства их появления, и по возможности привлекать их на свою сторону. Как видите, я с вами максимально откровенен. Может быть, оттого, что почувствовал магический блок в вашем сознании, когда читал ваши мысли, как думаете? В любом случае вы, Ремус Люпин, как нельзя лучше подходите под пророчество Кодекса Таверо.

- И что с того? – холодно ответил Ремус. – Вижу, наши миры не сильно отличаются, раз все проблемы решаются с помощью пророчеств.
Как понимаю, у вас тут война, правильно?

- О, никто открыто об этом не говорит. Но, да, у нас война. Мы боремся со Злом.

- Все во всех мирах борются со злом, я уверен.

- Вы не поняли, - тихо сказал Гаудин. – Я имею в виду то Зло, которое наделено конкретным ликом. Другими словами, мы боремся с Дьяволом.

Ремус прикрыл глаза. Помолчал.

- Враг, против которого сражаемся мы, не имеет имени. Вернее, он сам так велел – не произносить его имени. Те, кто понимают, какая это чушь, и кто готов отвечать за свое понимание, произносят его имя. Он считает себя победителем смерти. И он, несомненно, воплощение дьявола. Так что говорится в вашем пророчестве?

Гаудин не торопился с ответом. Он скорбно смотрел, как его бокал сам собой наполняется красным вином, потом перевел взгляд на Семел.

- Скажите, в вашем мире есть магия? – наконец спросил он.

- Да. Я волшебник.

- Вы не волшебник, - грустно улыбнулся Гаудин. – Вы чудовище.

Он повернул к Ремусу бледное лицо.

- На самом деле я могу распознавать подобные вещи. Работа такая. Ваша кровь заражена, вы не человек. Хотя, наверное, очень пытаетесь сойти за него, правда? Я вижу серебряный шарик, который можно взять пальцами и надкусить, и его сок растечется по языку, холодя и обжигая, как сок грейпфрута. Вот этот шарик ежемесячно превращает вас в чудовище, заставляя сбрасывать такую непрочную шкурку человека. Лаур, так почему бы вам не остаться здесь и не помочь в сокрушении Князя Тьмы? Вашего серебряного шарика на Таларе нет и не будет, вы сможете держать своего монстра на привязи.

Ремус вглядывался в его непроницаемые глаза. Он чувствовал, что его губы пересохли, однако все равно разомкнул их. Ему нужно было повторить.

- Что говорит ваше пророчество?

Гаудин едва заметно поморщился.

- Сущие пустяки. Придет к нам некто, который наречется Серым Ферзем, и уничтожит якоря Сатаны, и изгонит его из Талара. Хотелось бы верить, что навечно, но это чистая утопия, а я не люблю утопий, - скучно добавил он. – Якоря Сатаны – это его воплощения. Например, Кракен, великое горе моря. Лаур, я поставил бы на вас.

- А что, есть еще одна кандидатура в Серые Ферзи?

- Разумеется. Я же упомянул в начале разговора, что вы не первый пришелец. Претендент, кстати, не так далеко от нас, в данный момент изнывает от скуки, слушая речи одного из отставных генералов. Да, в этом самом замке, на этом самом балу, что позади нас, - кивнул сам себе Гаудин. – Лаур, я выбираю вас. Вы владеете магией, ваше появление здесь не случайно. Но это все пустяки. Главное, что вы уже на войне. Вы боретесь против Дьявола. И вы покинете нас, когда завершите дело, потому что ваша война не оставит вас. Вы должны вернуться и настичь вашего предателя. Лаур, вы не думаете, что оттого наш мир вам и кажется нереальным, что у вас остался не исполненный долг? В любом случае, для меня это решающий довод – вы уйдете, когда все закончится.

- Другой человек – кто он? Почему вы решили, что он не захочет тоже уйти? – Ремусу это казалось важным, хотя он сам не понимал, зачем.

- Его зовут граф Гэйр. И он ни за что не покинет Талар по доброй воле, - равнодушно поведал Гаудин.

Они помолчали.

- Вы ведь понимаете, что я не Серый Ферзь?

- Боюсь, я уверен, что вы Серый Ферзь. Вы и сами это знаете.

Ремус знал. Он уже все чувствовал – понимал, что пелена спала. Этот мир принадлежал ему. Его создатель отвел точное место, куда мог прийти Ремус. Если закрыть глаза, можно прислушаться и понять, что об этом мире он знает все. Талар – его дом, словно старый-старый, оставленный в детстве, обволакивающий как вторая шкура – его дом. Здесь Ремуса больше.
Вот только... только все правильно. Здесь его дом, но долг-то остался в прошлом мире. Жизнь и все связанные с ней обязательства случились и случаются там -там, где Хогвартс, магическая Англия и война с Волдемортом.

Он смотрел в печальное лицо Гаудина.

- У нас есть свое Пророчество. По нему наш мир спасет мальчик. Он не воин и не храбрец, не самый умный и не очень хороший волшебник, и его больше выручают случайности, чем он сам. Он бледная копия вашего Серого Ферзя, он всего лишь ребенок, которого его враг сам же избрал, ткнув наугад костлявым пальцем. Сплошное позорище, а не пророчество. И я помогаю этому ребенку. Я один из его заступников. Я не оставлю его.

Потому Талар и кажется ему нереальным. Ведь жизнь – это не только и не сколько знание о своем долге. Жизнь – это сам долг. А его, Ремуса, остался в Хогвартсе.

- Наверное, потому вы оказались здесь, - Гаудин подпер подбородок ладонью. – Чтобы понять, как много вы теряете. Здесь вы Серый Ферзь. А там вы погибнете.

- Это еще не предрешено.

- Конечно. Вас и в качестве Серого Ферзя могут убить, я не спорю. Но так было бы больше смысла.

- В смерти нет никакого смысла в любом случае.

Гаудин невозмутимо кивнул.

- Я попробую объяснить это графу Гэйру. Желаю удачи на вашей войне, наш несостоявшийся спаситель. Несмотря на ваш отказ, я верю, что мы еще встретимся. Не в этой жизни, я уверен, но встретимся.

- Как мне попасть домой?

- Проберитесь в Латерану, в королевский дворец. Это приграничный город одного земного королевства. Спуститесь в подвал, найдите часовню святого Антуана. Там тоже дверь. И тоже ручка. Вы разберетесь.

- Вижу, вы хорошо подготовились, - улыбнулся Ремус.

- Издержки профессии, - без тени улыбки отозвался Гаудин. – Надеюсь, в вашем мире пройдет не очень много времени, пока вы будет путешествовать по Снольдеру. Я слышал, время довольно занятно ведет себя в этом смысле. Удачи.

Ремус поклонился и, закутавшись в мантию, двинулся вниз по широкой балюстраде, ведущей в королевский сад. Ему предстояло много пережить, для начала – узнать, что он находится на летающем острове и для того, чтобы попасть на землю, ему самому нужно, как минимум, научиться летать. Но трудности его только вдохновляли. Так было всегда.

Гаудин задумчиво смотрел ему вслед, пока он не исчез. Ему тоже предстояло кое-что пережить. Скоро на балконе должен был появиться граф Гэйр. Или Серый Ферзь, как тут же поправил себя Гаудин.

@темы: фандом, фанфики, подарки, джен

---

Для Зайца. Рябинка.

ух, пока искала пост с ассоциациями, что нашла..

День 16: Вы в предвкушении? С трудом просыпаетесь? А засыпаете?

А можно я тут ассоциацию напишу? Я понимаю, к чему было «Вы в предвкушении?», правда-правда =) Но вопрос для меня болезненный, ведь я встаю ни свет, ни заря, потому – давай, а? О серьезном несерьезно. Дилетантски.

Филипп Ван дер Декен, капитан «Летучего голландца».

Утро для него наступает иначе, ведь его утра всегда одинаковы. Он просыпается в один и тот же день, в далекое ноябрьское утро 1641 года, которое длиться для него целую вечность. Утро разрубает топором ночь и качается на ветру, совсем как бродяга в виселице Ост-индской компании, не позволяя заняться дню и вечеру. Утро длиться вечность, приходит каждый день, как и должно быть, но не меняется. Можно сказать, это глобальное утро, или просто утро, или даже Утро. День Сурка в зародыше.

Утро для Филиппа Ван дер Декена начинается с обычного: хмурого разглядывания балок на потолке каюты. Глотка заплесневевшего рома. Одышки при подъеме по трапу на палубу. Утро продолжается вялым переругиванием со штурманом, наблюдением – пристальным, больше для острастки – за матросами. Утро заканчивается разговором с боцманом, когда Филипп Ван дер Декен убеждается в заговоре против себя, сбором верных людей, потасовкой и наконец смертью от руки собственного помощника. Утро бьется в агонии на штурвале проклятого «Летучего голландца», за который цепляется умирающий капитан. Через пару-тройку вечностей, или сколько же утро может позволить себе отдохнуть, оно наступает вновь. Всегда одно и тоже, утро без границ.

«Летучий голландец» - призрак морей, это правда. По легенде, того, кто встречает его, ждет неминуемая гибель. Корабли спускают флаги, едва завидев зловещий силуэт у горизонта. «Летучий голландец» - вестник несчастья.
Интересно, сам он догадывается о своей призрачности и несчастливости? Вряд ли.

Филипп Ван дер Декен и его команда не знают, где они, и что делают, для них утро 15 ноября 1641 года – первое утро, которое обрывает их жизнь. Наверное. Иначе – если бы они знали и понимали – они бы давно сошли с ума. И тогда бы их можно было жалеть осознано, не абстрактно.

В Отделе Тайн есть Арка, каменный проем, занавешенный серой вуалью. Никто не знает, что за ней, но некоторым, кто потерял кого-то, хочется узнать. Мне кажется, она – что-то вроде аллюзии на вечное, заключенное Ро в материальную форму. Тем, кто не задумывался о смерти... нет, пусть будет объемней. Тем, кто не знает, что это такое - дети и животные, Арка (смерть) не страшна. Она им неинтересна, вообще не вызывает никаких эмоций. Смерть не страшна, потому что для них не существует.

Иначе – если бы они знали и понимали – они бы давно сошли с ума.
Вот что я хотела сказать. Иногда проще жить, не имея представления о жизни. Или о смерти. Не лучше, не вернее, не безопаснее, а просто проще. Эта истина не нова, но мне хотелось бы, чтобы о ней задумывались.

запись создана: 05.10.2010 в 16:39

@темы: флешмоб, для меня, просто

---

Ассоциация на меня от чудесной Сары Хагерзак.

Если теплой бархатной ночью разжечь на берегу океана костер, то к огню соберутся самые невероятные персонажи.
Сперва наползают шорохи и тайные звуки - шелест океана, шуршание перекатываемой волнами гальки, невнятное бормотание невидимых в темноте зверей... Потом слетаются запахи - соли, гниющих водорослей, распускающихся по ночам цветови почему-то пряностей. Последними из темноты выходят люди. Красивые женщины в длинных широких юбках и мужчины с бронзовой кожей. Они рассказывают сказки и пьют сладкое густое вино. Иногда посмотреть на эту картину и послушать эти сказки с неба спускается звезда - ненадолго, но все равно приятно.



upd от Ласти

Кот сидит на диване. К коту скоро придёт хозяйка, а ему и так хорошо, а с хозяйкой будет ещё лучше.
Кот устраивается поудобнее, в рыжей шерсти пробегают искорки, у кота ещё много дел.
Коту надо обмурлыкать всю комнату – чтоб ни одна плохая мысль не прошмыгнула мышью, чтоб никакого беспокойства, ещё чего, пф-ф, пф-ф. Кот даже взмахивает хвостом от такого предположения.
Коту надо потом помурлыкать ещё, вторым слоем, уже не для ограждения, уже – для тепла. Чтоб на стенах не просто тени, а цветы, чтоб хорошие сны и чтоб любовь.
Полосатые вязаные носки, клетчатый плед, горячий чай и хорошая книжка.
Кот должен держать свою реальность в порядке.

@темы: чудесные люди, мысли плюс

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Было бы прекрасно, если бы писатели и художники уходили после жизни в свои творения. Музыканты бы уходили.
Мне близко про писателей, конечно. Например, Льюис открыл глаза в нарнийском лесу. Толкиен курил трубку с Бильбо. Булгаков бы жил со своей Маргаритой в маленьком провинциальном городке в межвременье, и домик его оплетала виноградная гроздь, а в окна заглядывала расколотая старинным витражом луна. Так ведь это было, да? Он сам написал об этом. А, например, Твен играл в камешки с мальчишками на пыльном тротуаре американского Санкт-Петербурга, Куприн бы рассматривал зеленый гранат, а Шекспир крутил романы с кормилицей. Как в романе Корделии Функе, если помните. Ну и в одноименном фильме "Чернильное сердце" - писатель ушел на просторы своего творения, в собственный мир без остатка. Почему без остатка - он, когда пишет, и так там душой и телом, но сейчас ничего ему не мешает считать выдуманную реальность реальностью настоящей. Как одна из теорий, а?

@темы: сказки, просто

---

Hurt/Comfort, 5 и 10 Барти/Сибилла

В продолжение вот этого и этого

- Пиковый валет затаился в уголке и недоброжелательно думает о гадающей.

Сибилла вскинула взгляд, сумрачно посмотрела на Варнаву Вздрюченного, колотившего троллей, и вздохнула:

- И почему ты решила сегодня упрямится? Какая невоспитанная комната!

Это не помогло: гобелен с изображением троллей не исчез, а Выручай-комната не пожелала открыться. Сибилла глубже закуталась в свои шали, перетасовала карты, нещадно гремя маленькой бутылочкой кулинарного хереса, спрятанной в рукаве, и повернулась, чтобы идти восвояси. Надо же, не повезло. В кои веки комната не послушалась преподавателя, ее не послушалась, Сибиллу Трелони, самую, что зря смущаться, великую ведьму Хогвартса, прорицательницу. И остается лишь догадываться, почему. Наверное, что-то связанное с этими зловещими миазмами, что пронизывают школу из-за нахождения в ней Поттера, бедного мальчика. Вот кому не повезло, что не год – то покушение на убийство. А теперь еще и Тремудрый Турнир, чем только директор думал, разве можно в такое опасное время столь страшные вещи затевать... впрочем, директор всегда знал, что делает. И все хорошо будет, пока он с нами рядом. Бедного мальчика жалко, их обоих – и Поттера, и Диггори-бедолагу. Скоро за последним придет смерть, Сибилла видела Печать на его лице. Ничего не поделаешь, смерть выбирает только один раз, и выбора ее не изменишь. Столько тайных знаков вокруг, столько... и не посвященным все должно быть ясно, да, наверное, ясно, даже Поттер, бедный, что-то подозревает, вон ходит и оглядывается, словно кто крадется за ним. Если бы еще рассказать ему... Сибилла остановилась, невидимо смотря перед собой своими огромными глазами и лихорадочно тасуя карты. Если бы рассказать ему... на этих мыслях ее всегда тянуло выпить. Взять Снейпа за шкирку и заставить сознаться Поттеру, что Пророчество... а знает ли Снейп? Вдруг директор не посвятил его в свои планы? Директор никогда не делится с одним человеком всем знанием, старается класть яйца в разные корзины. Правильно, вряд ли директор посвятил. Пророчество – самая эффективная штука, когда надо, чтобы кто-то поверил в то, что он герой и освободитель от зла. Всегда так было. А если Пророчества нет, его можно выдумать. Сибилла забормотала что-то себе под нос, забормотала зло и бессвязно, и двинулась дальше. Пустое это, пустое и глупое, опасное даже, особенно сейчас, когда странные вещи творятся в Хогвартсе, когда вокруг полно чужого народу... вот добраться до своей башни, добраться и втянуть лестницу наверх. Выпить. Постараться уснуть и очень постараться не видеть снов. И все тогда действительно станет хорошо.

- Ты-то мне и нужна. Инкарцеро!

Сибилла застыла, чувствуя, как ее руки прижимает к телу тугая веревка, возникшая словно из ниоткуда. Херес с жалким звоном разбился у ног.

- Что тебе надо? – пробормотала она, глядя на некое лицо, лицо, которое могло явиться в кошмарах, если в ваше представление о кошмарах входят широкие мясистые щеки, шрамы и бешено вращающийся стеклянный шарик.

- Любезный профессор Снейп до моего приезда провел парочку бесплатных уроков всем преподавателям, - поведало лицо. – Снейп совершенствовал ваше искусство окклюменции, по просьбе Дамблдора, насколько я знаю. А еще я знаю, что ты, Трелони, уроки брать не пожелала, и Дамблдор – сама толерантность, не правда ли? – пошел тебе навстречу. Из этого я сделал вид, что старый мошенник просто не захотел, чтобы Снейп узнал ненароком кое-что, чего знать не должен. Я прав?

- Профессор Грюм, что вы себе позволяете? – взяла себя в руки Сибилла. – О чем вы говорите, я не понимаю? Немедленно снимите чары, иначе я вынуждена буду жаловаться руководству! Где это видано!

Аластор Грюм помолчал. Потом вплотную приблизился к Сибилле. Обмотал вокруг жилистого кулака конец ее шали.

- Пожалуйста, Сибилла, не заставляй меня причинить тебе зло, - прошептал он.

Сибилла медленно моргнула.

- Почему ты спрашиваешь меня об этом? – заикаясь, проговорила она.

- Потому что я сломал барьер профессора Граббли-Дерг.

- О. В следующем году она покинет нас навсегда, - машинально вставила Сибилла.

- Она рассказала мне, что Дамблдор предупредил всех еще за месяц до моего прихода. Он не сказал, кто, он просто, шельмец, сказал, что приверженец Темного Лорда будет под прикрытием. Теперь все озабочены этой любопытной загадкой, вот забавно, правда? – Грюм мрачно рассмеялся.

- Если так, что же ты не бежишь?

- Зачем? Я не доделал дело до конца.

- Ну а я...

- А ты мне расскажешь, что задумал Дамблдор.

Сибилла сглотнула, пытаясь не встречаться взглядом с Аластором, который он упорно старался поймать.

- Я правда не знаю, о чем ты. Я вижу тайные знаки, о да, и...

- Еще раз скажешь о тайных знаках, и я сверну тебе шею, - спокойно перебил Аластор.

- Барти, ты ведь в опасности, директор знает о тебе! – вышла из себя Сибилла. – Я не могу ничего рассказать, ты это прекрасно понимаешь. Все равно все идет своим чередом, что уж тут говорить... ничего не изменишь, вы победите. Бедный Диггори умрет, а Темный Лорд вернется. Ай!

Аластор-Барти резко дернул ее за шаль вниз, заставляя присесть и выгнуть шею.

- Кто, кто сказал, что я Барти? – прошипел он ей в лицо.

Сибилла, всхлипывая, отчаянно пыталась отодвинуться от него подальше.

- Я знаю сама!

- Откуда?

- Я закричу, Барти, если ты меня не отпустишь, и тогда об этом узнают все.

- Империо!

Сибилла обмякла. Сильные руки больше не держали ее, потому она села прямо на пол, и яркий кружок многочисленных разноцветных юбок опутал ее ноги. Очки упали, огромные серые глаза оказались беззащитными, беззащитными, когда Аластор-Барти присел рядом с ней на корточки и заглянул в них.

Он смотрел довольно долго. Ему даже показалась занятной игра пламени факелов, искажавшая его отражение. Потом он усмехнулся и провел пальцем по бледной щеке ведьмы.

- Сибилла, брось притворяться. Я же вижу, что ты не подчинилась. Кто тебя научил бороться с Империо?

Он взмахнул палочкой, и веревки, опутавшие Сибиллу, растворились в воздухе.

- Что произойдет, моя прорицательница?

Он улыбался, но Сибилла ответила без тени взаимной улыбки.

- Все что должно произойти, ты ведь знаешь. Мне очень жаль тебя, Барти.

- Потому что ты идиотка.

Он поднялся.

- Смотри-ка, пиковый валет, - он поддел ногой одну из игральных карт. – Что-то там с хлопотами неприятными связанно, да? Ну так оно и есть, вот видишь, какая ты искусница. Будь осторожной, Сибилла. Более осторожной, чем обычно, я имею в виду. Доживи что ли до вашей победы, я-то до своей доживу.

- Не доживешь, дурак ты несчастный.

Он помолчал, глядя на нее сверху вниз. И Сибилла не знала, чего больше было в его взгляде – тоски или безумия.

Отвернулся. Ушел.

@темы: флешмоб, драбблы, гет, ГП-фандом

---

Последнее и необыкновенное.

Как это было

Как в семнадцать

Прощальные клипы обеих команд

@темы: ГП-фандом

---

о пользе глупостей

Красотень
Минус 44, машина не завелась, пошли пешочком в ближайшую поликлинику и взяли себе больничный на четыре дня.

@темы: просто

---

Я посмотрела, посмотрела все-таки "Покорителя зари"

Была подходящая компания, ну в смысле - люди сидели тихо и не комментировали фильм по ходу, чего я страшно не люблю. А еще люди эти любят Нарнию и читали "Плавание рассветного путника". Я Нарнию люблю, "Плавание.." не читала, потому разоралась только один раз, когда знающие сказали про дракона "А это Юстас"
Фильм мне очень понравился. Очень. Намного больше Принца Каспиана. Впечатление от Льва, колдуньи и Платяного шкафа все равно не перебил, тот фильм я люблю беззаветно, но все равно оно, впечатление, сильное.
Фильм чудесный, красивый. И куда более религиозный, конечно, чем остальные. Вот эти одноступы - неведомые существа из Царства Пресвитера Иоанна, Край Света, из которого не возвращаются, Девушка-Звезда, семь легендарных мечей и парочка смертных грехов - все это волшебно и очень... ободряюще, наверное. В смысле как понятный детям путь к Богу.
Мальчик, сыгравший Юстаса, переиграл всех Пэвенси вместе взятых =) Здорово играет! Атмосферно, именно в духе того времени, в котором по сюжету они жили - в духе истинно британской, так сказать, прослойки общества.
Еще я оценила влияние на Эдмунда Джадис. Это лестно, потому что мой фанфик о них был написан, когда я не знала сюжета остальных книг, в частности, "Плавания..". А так, выходит, аллюзия за аллюзией =)
В общем, советую всем. Просто добрый, то есть в духе книги, фильм, качественный и красивый.

P.S. усталость от жизни сэра Мыши показали как шаг к благословенной стране Аслана, или к раю. Смерть обернулась осознанным выбором. Это горько, но правильно в воспитательном смысле.

@темы: просто

---

флешмобное

В продолжение вот этого

Threesome, Стен Шанпайк/Фред Уизли/Нимфадора Тонкс

Фред грызет ногти, когда нервничает. Причем, сам не замечая за собой такой привычки – Тонкс это кажется трогательным. Ведь обычно люди, застигнутые на чем-то дурацком, начинают усиленно оправдываться или делать вид, что не знают о чем речь. А Фред искренно не замечает, что мусолит заусенцы на большом пальце, - наверное, даже не поймет, если ему сказать, что от этого зрелища тошнит. Но Тонкс так не скажет. Она не из тех людей, кто заостряет внимание людей на их же особенностях. Тонкс вообще в этом смысле отличалась здоровым пофигизмом – зато ей было жутко любопытно, по делу и без, выведывать причины событий и поступков. Она даже гордилась этим и, наверное, не поняла бы, если бы ей кто сказал, что от такой ее бестактности тошнит. Стэн пробовал однажды намекнуть. Однажды. Вот он, конечно, обожал свой автобус и считал его клевым местом – но никогда даже в шутку не думал, что здесь есть что ловить, что можно остаться кондуктором навсегда. Любому бы, кто считал иначе, он непременно дружески посоветовал бы отвалить. Любому, кроме Тонкс. Тонкс он просто намекнул о ее бестактности, когда она заявила, что лучше Ночного рыцаря ничего на свете быть не может. Потому что, видите ли, это волшебный автобус, он может отвести куда угодно, в нем можно жить и путешествовать, знакомясь с кучей разного народа. Стэн прикрыл глаза, досчитал до десяти, а потом обернул все в шутку. Он всегда это умел. Плевки судьбы он утирал с лица с улыбкой, и жизнь ему казалась пустяком. Наверное, он и не понял бы, если бы ему сказали, что от этой его бесхребетности тошнит.

Тонкс видит Фреда чаще, чем Стэна. У Стэна она бывает максимум раз в месяц: вваливается – вся какая-то рыхлая, шумная и раздражающая – и непременно вымазает Стэна шоколадом, когда будет гладить его щеки, заглянет - раз, другой - в свое перевернутое отражение в хрустальных подвесках огромной люстры, передаст после дружеский привет Эрни, который – вот совпадение! – в дни ее прихода как раз берет выходной. Стэн долго отходит потом, когда Тонкс уходит, дышит часто-часто и отходит. Отдыхает от Тонкс-радуги. Стэну это нужно.

Немудрено, что он переживает, когда однажды Тонкс говорит, что придет вместе с Фредом. Фреда Стэн почти не знает, видел его раз или два, он кажется Стэну страшно крутым, уверенным в себе и наверняка не безбедным, так как по слухам у Фреда есть свой магазин. Тонкс не знает, но Стэн заранее ненавидит Фреда, потому что думает: куда мне до Фреда Уизли.

Тонкс целует Стэна – мимоходом, но жарко, как целовала его всегда при встрече, втягивает Фреда за собой в салон автобуса – и Фред прячет большие, сплошь в цыпках руки в карманы джинсов и чувствует себя страшно неловко. Ему не нравится, как смотрит на него хмурый кондуктор, как небрежно он подталкивает ему кресло, на подлокотнике которого плескается какао в древней чашке, как взмахивает палочкой, задвигая все шторы в пустом салоне, закрывая окна и впуская тьму. Фред сидит тихо как мышка. Он не притрагивается к какао, он привыкает к темноте.
Когда Тонкс опускается на колени, ей кажется, что она самая счастливая на свете. Ей не приходило в голову, что любовь – это важно, черт возьми, как же важно, может быть, самое важное, что есть вообще. Такие девчоночьи мысли. Тонкс любит. Любит Фреда, который любит ее, любит Стэна, который тоже любит ее. Фред любит беззаботно и легко, Стэна же любовь мучает, он дышит Тонкс и не может надышаться. Тонкс любит обоих без остатка. Ей кажется, что ее нет без них, и если однажды по ступенькам автобуса спустятся лишь Фред и Стэн, она все равно будет счастлива, потому что она останется – вот нелепость какая! - в каждом из них. Отдельной Тонкс уже не существует.

Ей нравится перебирать жесткие волосы Стэна, и она жмурится как сытая кошка, когда его шершавые губы неуклюже скользят по ее животу. Она любит его беззаветно.

Фред прислушивается к тому, как они тяжело дышат в темноте. Ему не нравится хмурый Стэн, а Стэн ненавидит его, однако, когда тот кладет тяжелую ладонь ему на плечо, Фред чуть отодвигается, освобождая место. Тонкс садится рядом. Поворачивает невидимое разгоряченное лицо, смотрит невидимыми сияющими глазами. И Фред тянется к ней, влажно целует, чувствуя вкус и запах Стэна. Он знает, что Тонкс любит его – на остальное плевать и на Стэна тоже. Плевать, что тот смотрит на них, видит в темноте, небось, не хуже совы. И пальцы Фреда оставляют синяки на бедрах Тонкс, и Тонкс изнывает от сладости, и Стэн смотрит и молчит. А в голове Стэна пусто, ему кажется, что еще немного – и он упадет как маленькая девочка в обморок. На самом деле он любит Тонкс-радугу. И ему без нее не прожить. Вот только пусть появляется пореже и...

Тонкс тянет белую в темноте руку, крепко хватает его за запястье. Она выгибается под тяжестью Фреда, прижимает к губам ладонь Стэна и выгибается вроде последней дряни. Что же остается Стэну? Ничего. Он обхватывает ее растрепанную головку и покрывает искаженное судорогой лицо поцелуями.
А много позже, когда, казалось, целая вечность прошла, он поднимает глаза и встречается взглядом с Фредом. Тому тоже темнота уже не помеха. Они смотрят друг на друга и понимают друг друга, и им совсем не хочется, чтобы то, что они поняли, узнала Тонкс. Ведь они убьют ее, любимую.

Тонкс безмятежна. Она так любит их обоих, что ей все равно.

@темы: флешмоб, драбблы, гет, ГП-фандом

---

флешмобное

Суть такая: составить список из 10 персонажей, сравнить его с заданиями, написать по заданиям драбблы.

Персонажи:

1. Луна Лавгуд
2. Рон Уизли
3. Стэн Шанпайк
4. Перси Уизли
5. Барти Крауч мл.
6. Фред Уизли
7. Джордж Уизли
8. Ремус Люпин
9. Нимфадора Тонкс
10. Сибилла Трелони

Задания:

Angst, 7 Джордж Уизли
AU, 1 и 8 Ремус/Луна
Threesome, 3, 6 и 9 Стен Шанпайк, Фред Уизли, Нимфадора Тонкс
Hurt/Comfort, 5 и 10 Барти/Сибилла
Crack, 1 Луна
Horror, 10 Сибилла
Baby!fic, 5 и 9 Барти и Тонкс
Dark, 2 и 8 Рон и Ремус
Romance, 4 и 7 Перси/Джордж
Death!fic, 2 и 3 Рон/Стэн

1. Джордж Уизли (Angst)


Когда закончу школу, все будет нормально. Я не собирался возвращаться на седьмой курс, мне это не нужно было, но чтобы все стало нормально, думаю, пора вернуться. Глупости, когда говорят, что Время не идет вспять, стрелки не крутятся назад, не перескакивают – тик-так – чтобы поквитаться с прошлым. Я сам видел: Время все может. На что, спрашивается, хроновороты? Раз – и жизнь проживается заново. Вот только Гарри разбил все хроновороты и высвободил Время, снова разрешил ему считать себя наглым выскочкой, каким он всегда был. «Всегда» - это тоже он выдумал, Время. Так ему легче нас запугать, заставить верить в вечность. Мы ведь верим, правда? Говорим, что любовь навсегда, что мир и счастье навсегда, когда на деле пройдет, скажем, лет десять, и никто уже не помнит, кто такое сказал. А вот в страдания Время нам верить не позволяет. Навскидку – назовите мне кого-нибудь, кто переживал о чем-то годами. Ну? Вот чтобы ежечасно, ежеминутно – ведь не назовете, правда? Потому что нет таких людей, нас время вроде как лечит. Время вообще ублюдочный парень, вот что я вам скажу.

Но я ношусь с этой затеей. Школу имею в виду. Хроноворота у меня нет, однако я придумал, как вернуться в прошлое: нужно закончить Хогвартс. Если бы все шло, как должно было, мы бы с Фредди вряд ли его бросили. Но все шло не как должно, потому Время завалило нас своими лживыми подарками, счастьем вроде как. Это когда война, а людям подавай веселье. Наше с Фредди золотое время, только мы могли быть сумасшедшими настолько, чтобы веселить народ. Все вокруг грызли себе локти от страха, а мы с полными карманами шуток, розыгрышей и бомб-вонючек, ходили на головах, орали дурные песни и всячески всем внушали, что жизнь удалась. Ага. Фредди было плевать, мне было плевать, ну так мы друг другу говорили, хотя, конечно… ну нам тоже страшно было. Страшно. Фредди, например, очень. Только вот он всегда умел свой страх задвинуть. А я нет. Я дурак, да?

Мы закончим Хогвартс, и все будет нормально. Я не свихнулся, не обольщайтесь, я знаю, что Фредди больше нет, а я остался один, только не говорите мне это снова, а то я вам врежу, хорошо? Но мы закончим Хогвартс. И, может быть, тогда… помните, как Фред сделал? Или не помните? А хрен с вами. Я тогда, может быть, тоже заржу в лицо времени-ублюдку. Вот когда конец придет. Этот парень, время, всегда точно знает, когда наступает конец.
Ведь чему-чему, а в точности ему не откажешь.

Дарю прекрасной miraizo, у которой сегодня день рождения и которой хочется пожелать море добра и света - в обычные дни она дарит эти редкие чудеса нам сама.
С днем рождения!

AU, Ремус/Луна

Земля. Какая густая, какая терпкая земля. Она вырастала стеной, заполняла мир безоговорочно, без остатка, хотя в реальности кралась робкой стежкой под лапами, пряталась под травой глубоко-глубоко. Но запахи говорили об ином – жирный аромат дерна был единственным в мире. Значит, так оно и есть, и реальность побоку. Для волка значение имеют только запахи.
Крупное животное, с виду – волк, по ощущениям – куда более грязное создание, человек, например, целеустремленно и не спеша бежало по лесу, не отрывая крупную лобастую голову от земли. Похоже, взяло след и след вкусный – потому что не остановилось ни перед связкой заботливо припасенных окороков, развешанных в сарае растяпой-лесничем, ни перед тяжело издыхавшим странным скелетообразным существом о темных кожистых крыльях. Волка манил след.

***
Я могу представить что-то совершенно лунистое, как мое имя. Наверное, немного забавно звучит, но я не боюсь показаться забавной или глупой, или нелепой, потому что все люди вокруг забавны, глупы и нелепы. Только они притворяются знающими, и это правильно. Я никак не научусь.
Иногда я представляю что-то совершенно лунистое, меня очень просят, и я представляю. Я вру, конечно, что просят. Профессор Люпин только скажет мягко-мягко, посмотрит спокойно, и я уже знаю, что он так просит, а вслух не говорит. Профессор забавен, глуп и нелеп, но умеет притворяться, наверное, лучше всех остальных. Он боится луны, говорит, что сходит с ума в полнолуние, но когда я прихожу к нему, тянет меня за руки. Он говорит, что луна – его проклятие. И я не знаю, что он больше имеет в виду – лукавую луну или меня. Будет чуточку лестно, если меня, ведь это значит, что он думает обо мне.

Ученикам запрещено ходить в Запретный лес, однако и профессорам тоже, по крайней мере, я ни разу не слышала, чтобы один профессор говорил другому за завтраком: я гулял в Запретном лесу, видел там фестралов и единорогов, и это было прекрасно. На самом деле они говорят больше об овсянке и обыкновенных новостях, но ведь это ничего не значит? То есть я хочу сказать – если бы профессора знали, какое это чудесное место – Запретный лес, они бы там гуляли. Они не говорят о нем, выходит, не гуляют. Наверное, им запрещено, раз они не пользуются своей свободой.
Профессор Люпин как-то спросил меня, почему я не убежала, когда увидела его там. Я не нарушаю запретов, но в Лесу гуляю – потому что не запрет это вовсе, лишь меры безопасности, и если знать, что Лес - чудесное место и не бояться его, ничего страшного не случится. Я была в Запретном лесу раз или два. Не нарочно, просто выходило, что все возвращались в замок на ужин, а я забывала про это, занималась своими делами, например, думала, почему-почему крыши Хогвартса так похожи на головы древних драконов. Когда становилось поздно, и замок закрывал свои двери, я шла к домику Хагрида – а иногда и дальше. Вот эти раз или два.
- Почему ты не убежала, Луна?

***
Волк достиг цели. Осторожно раздвинув головой высокую траву, он ступил на прогалину, даже не прогалину – просто более-менее свободное от сучьев место. Сделал несколько крадущихся шагов. Угрозы не было, ведь не посчитаешь серьезно за угрозу хрупкую девчушку, что сидела на одной из низко наклоненных веток, задумчиво наматывая спутанный пепельный локон на палец? Наверное, нет. Однако волк, чувствовалось, думал иначе.
Не сводя с девушки пристального взгляда блекло-желтых глаз, он тихо прорычал – и ясно было, что ничего хорошего этот рык не предвещает.
- Вы ведь не сердитесь, сэр? – Луна спрыгнула с ветки и подошла к волку. – Я обещала больше не ходить в Лес, но сегодня полнолуние, я не могла не прийти. Я представляю себе что-то совершенно лунистое, как мое имя. Это волк с серебряной шерстью. Почему вы уходите из замка в полнолуние?
Волк фыркнул и отвернулся.
- Лекарство же вам помогает, вы сами говорили. А уходите, чтобы найти меня – но молчите, молчите, я и так это знаю, - великодушно добавила Луна и положила ладошку на серую, действительно серебристую в сиянии луны, шкуру. Волк едва заметно вздрогнул.
- Профессор, вы просили меня. Не бойтесь.
Волк выразительно посмотрел на Луну. Казалось, тихонько вздохнул. Снова отвернулся.
- Я не буду больше приходить сюда, ждать вас в полнолуние, только не сердитесь, пожалуйста, - взмолилась Луна, обнимая волка за шею. – Пожалуйста, - прошептала она и спрятала лицо в его шерсти. - Ну же, ну. Не сердитесь на меня, профессор, вы всегда так просите – я сделаю все для вас. Хотите, я буду для вас проклятием? Не та ледяная луна, что наверху, а я – Луна?
Не понятно, что решил волк, но он положил лапу на плечо Луны и уткнулся носом ей в шею – холодным и мокрым, так что Луна даже засмеялась. Радостно, как колокольчик.

***
Он просит представить что-то лунистое – невозможно лунистое, такое, как мое имя, такое, как сама я. Он просит, когда сцеловывает ямочки с моих щек или накрывает своим старым свитером, чтобы мне не продуло спину. Я не могу отказать ему, мне этого совершенно не хочется – отказывать.
Я чувствую, что он думает обо мне. Это самое счастливое, самое нежное проклятие нам обоим.

запись создана: 07.02.2011 в 17:20

@темы: драбблы, чудесные люди, подарки, гет, джен, ГП-фандом

---

..Wayfarer.., добро пожаловать!

---

"Мир носок и колготок" объявляет распродажу в честь дня Влюбленных. Дарите близким любовь!

из рекламы на радио

По-моему, это прекрасно =)

@темы: мысли плюс

---

(с)

— М-да, я-то считал, что обычно побежденное животное валится на землю, демонстрируя покорность, и на этом все заканчивается.
— С драконами такой номер не пройдет. Если какой-нибудь идиот вдруг сам валится на спину — отчего ж его не выпотрошить? Они так на это смотрят. Почти как люди.

Пратчетт Терри "Стража! Стража!"

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра