[almond_land]

Чистая

Сказка о Мэри

Мэри росла доброй девочкой. В ее комнате всегда стояли свежие цветы – не потому что она любила цветы, а потому что нежная зелень, медленно умиравшая в тоненькой вазочке, нравилась маме. Маму Мэри видела нечасто, и когда та заходила к ней в комнату, у Мэри обрывалось сердце при виде ее рассеянной улыбки, которую та дарила цветам. Мамины улыбки были подобны празднику, ведь обычные дни

Мэри ткались из одутловатого лица, взгляда без единой мысли и небрежного «Деточка, поищи мне стакан, а?»
Мэри ходила в среднюю школу, самую многолюдную в их районе. У нее было уйма друзей – тут у всех было уйма друзей. А когда Мэри проходила через проулок, заваленный черными мешками с мусором и дохлыми псами, с нижней площадки желтушной пожарной лестницы сыпались предложения присоединиться и угоститься косячком. Жизнь Мэри была полна сюрпризов. И первым из этих сюрпризов казалась смутная надежда когда-нибудь не загнать себе под ногти иголку от шприца и не умереть от передоза.

Однажды Мэри взяла и записалась в кружок лепки. Просто так. Социальный работник, который выбил для их района так называемую культурную программу, был очень доволен. А через месяц сожгли его старую колымагу, и его довольство сошло на нет.

Мэри не хотела работать официанткой в дешевой забегаловке, как мама. Мэри хотелось другого, может быть, большего. В частности, очень хотелось найти хорошего парня.

Хороший парень – это как диагноз. Хорошим парнем потенциально хороший парень может быть либо хронически, либо, когда ему очень надо. У Мэри с хорошими парнями не складывалось. Мэри накручивала тугой локон на пальчик и недоумевала – отчего. Она производила умопомрачительное впечатление, и плохие парни мечтали о ней – вот только с Мэри у них не складывалось, как у Мэри с хорошими.

Мэри рвала цветы на клумбе в центральном парке, а старик, который за парком смотрел, только радовался – она казалась ему, в чем он часто себе тихо-тихо признавался, белой голубицей, той самой, что взлетела над громадной ивой. Ива та когда-то закрывала от молоденького солдатика, впервые брошенного на передовую, плацдарм врага, и голубица, которая потом растаяла в слепых лучах солнца, его спасением стала. Мэри ласково ему улыбалась.

Однажды в их районе появилась новая звезда. У него был насмешливый взгляд, уверенная улыбка и полное отсутствие чувства юмора. Рассовывая по карманам рваных джинсов пачки от сигарет, в которых он хранил всякое полезное добро – от пакетика со «снежком» до корочки волонтера Красного креста, он лениво усмехался на все вкрадчивые улыбки. Мэри стала его идеей, его желанием – если бы он пользовался подобными словами, он бы назвал ее своей мечтой. Такие вещи иногда случаются, Мэри знала. Иногда плохие парни не оставляют надежд.

Он улыбался ей: «Чистая». Мэри, смотревшая на мир как на большой кремовый пирог с малиной, недоуменно вскидывала брови. Порой Мэри становилось неловко под его оценивающим взглядом – когда она этот взгляд замечала. Он злился, ведь, чтобы стать замеченным Мэри, приходилось прилагать много сил.

В их районе события могли развиваться только в одном направлении. Если бы дело происходило в уютном розовом мире плохой парень с властностью любого дешевого позера и красивая девочка с добротой глупой голубицы не могли не полюбить друг друга. Или решить, что полюбили друг друга. И прекрасным чувством обелить все червоточины своего союза. Но в их районе могло случиться лишь одно. Плохой парень девочку решил обидеть.

…Мэри смотрела на него своими чудесными глазами – в уголках ее рта прятались смешинки. Плохой парень не мог оторвать от нее взгляда. Только что, прикусив кожу на ладони, чтобы не заплакать, он таращился, находясь почти на грани – красный след от его зубов на тыльной стороне ладони пульсировал на языке кровью. В чудесных глазах Мэри отражался свет – парень не мог допустить мысли, что они испускали свет, иначе пришлось бы попрощаться с разумом. Его душу только что вывернули наизнанку, чистой стороной вверх и показали, чего она, душа, стоит. А потом встряхнули и скомкали обратно. Если бы у него хватило сейчас уверенности, он бы воскликнул что-нибудь вроде «Я не верю!», но в том-то и дело, что он верил внезапно, а уверенности и не докличешься. Даже сомневаться нельзя было обещанию в лучистом взгляде Мэри. Даже устоять жалости в них.

Мэри заправила прядку светлых волос ему за ухо, отвернулась и ушла. А он остался. Простоял в черном проулке, куда заманил Мэри, всю ночь. Тщетно пытаясь перестать дрожать.

Мэри вернулась домой. Поцеловала мокрую щеку мамы, аккуратно прикрыла дверь в свою комнату, чтобы заглушить звук орущего телевизора. Погладила желтую головку лютика в тоненькой вазочке. Кончики пальцев были прозрачными. Лопатки чесались, хотелось дотянуться до них, или выгнуться под немыслимым углом и посмотреть – а как они растут? Но скоро это пройдет, пушистые невидимые крылья снова исчезнут, и Мэри спокойно ляжет спать.

@темы: подарки, сказки, Оригинальные произведения

Comments

[Невилл Злонгботтом]

обелить все червочины своего союза

Может, "червоточины"? Или я придумываю, и нет такого слова?
Вообще, здорово, местами немного жутковато, местами светло-светло, местами - невероятно реально. Ты молодец)
И картинка - да, идеальна. Ты её подобрала, когда рассказ уже был написан, или по ней писала?

[almond_land]

Gella von Hamster



Да, червоточины. Я ошиблась.
Картинку потом у себя в сохраненном нашла =) Рада, что нравится.
И спасибо тебе за "светло-светло".