[almond_land]

От Ласти-Ласточки, воздушное.

Фандом: Сварог
Автор:  Ластя
Авторское: Почти сонг-фик. Он на стихотворение написан, Света Галкина автор, называется "Колыбельная".
И там больше стих, чем фик вообще, фик как обрамление стиха.

Эту долгую ночь – тебе, как спасенье от долгих дней.
Мир, устав от любви и лжи, обнажает свою изнанку.
Страшно, маленький? Не спеши, скоро будет ещё страшней.
Всё, что было до этих пор, это даже не раны – ранки.

С головой под одеяло, захлопнуть бы все двери, спрятать бы-спрятаться-спрятаться, как же трудно.
На землю бы да в какой-нибудь садик, да под куст, да съёжиться в комочек, и чтоб никого, никого, никого.
Ни этих фрейлин с пустыми взглядами, ни Гаудина, такого твёрдого, такого отвратительно твёрдого, "успокойтесь, Ваше Величество, ещё только два часа", ни канцлера, который всегда знает, как правильно – совсем никого!
Кто бы знал, что это так сложно, так – одной – сложно, хоть разревись в подушку.
Она и плачет, тихонько, совсем тихонько, вспоминает всякие закоулки, всякие коридоры, по которым её провели вот сегодня, и такие ужасы, такие, а ведь это её родной дворец.
И она ничего не решает, не может, ей нельзя, а она только сидит на троне, а эти там решают, кого убить, кого в живых, она тогда заглянула в список, пришёл Гаудин, увёл, отпоил чем-то там.
Откуда же она знала, что всё это так решается, так буднично, так просто, за бокалом, за танцем, и вот человека, считай, уже нет.
Эти же люди, которые улыбались, которые такими казались хорошими, все до одного, а с людьми – так, будто те ничего не значат.
А они значат, значат, значат, они же тоже чьи-то отцы и матери, Яне вот плохо без отца, и другим тоже плохо, а эти каменнолицые всё решают так.
И старичок, тугой на ухо, с вечным нелепым кружевным воротником, и дама, что раньше сказки иногда рассказывала – такие страшные, оказывается, такие взрослые.
А в стене сейчас есть такая штучка, которая всё записывает, и кто-то в своей будочке сейчас видит, как она плачет.

Ты был очень хорош, когда не умел ещё жить всерьёз,
Задыхаясь, бежал в поля, чтоб дотронуться до заката.
Я мотаю на палец прядь непокорных твоих волос,
Я гадала по ним вчера – знаешь, лучше б ты стал пиратом.


Раньше – ой, раньше. Раньше можно было бегать наперегонки, играть в чехарду, раньше отец как выходил из кабинета, как улыбался.
А сейчас – сбежать бы на Землю, правда, пусть хоть в пираты, хоть мыть посуду, ххуже всё равно не будет нигде, почему именно она родилась именно здесь.
Это так нечестно.

Ты кидаешь вальтов и дам, а судьба, как всегда, туза,
Не посмел бы с судьбой играть – только слишком уж ты настойчив.
Я сажусь на твою постель и целую тебя в глаза –
Расскажи мне потом о том, что увидишь ты этой ночью.

Лучше не засыпать, потом попросить Бодрящего, а снятся – мёртвые, мёртвые, и как бывшие хорошие тянут руки, и отец.

Я-то знаю, кого ты ждёшь и чьё имя во сне кричишь,
Сколько долгих, чужих дорог исходил ты, босой и пеший.
Ох, не скоро конец пути. Ты не плачь, засыпай, малыш.
Завтра будет ещё трудней, если это тебя утешит.

Завтра что.
Завтра опять – весь день – в Тронном, в парадной одежде, и ни шевельнуться, ни скривиться, а так хочется – простой воды.
И воздуха.

@темы: драбблы, чудесные люди, фандом, подарки, джен