[almond-land]

Фандом: Плоский мир
Название: Пойдем со мной
Автор: Almond
Герои: Чай-Чай, Сьюзен
Тип: гет
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Описание: Написано для ..Wayfarer.., которая хотела "Что-нибудь со Сьюзен) И будет вообще замечательно, если примут участие Фред и Шнобби. Джен". Это не джен, нет, вышло как продолжение фика «Жизнь прекрасна-2». Но если что – с радостью напишу тебе еще, по этой заявке, либо по другой =)
Отказ: Отказываюсь.

Фред Колон и Шнобби Шноббс внимательно глядели на посетительницу. Была большая вероятность, что это именно посетительница – высокая фигура в черном плаще с капюшоном странным образом навевала мысли скорее о посетителе, причем, о том, кто приходит раз в жизни, однако некоторые детали, к счастью, отметали эти мысли. К примеру, широкие кружева.

- Я внесу ваше имя в список, госпожа.

- Сержант... - пискнул Шнобби.

- Видите ли, я могу набрать рекрутов, но ведомость у нас подписывает командор, а его сейчас нет, - Фред лихорадочно искал выход из положения. – Я к тому, э-э, госпожа, что вряд ли у вас получится приступить к службе в ближайшее время... в дни... да? А еще испытательный срок, это нервная пора, вам, возможно, не совсем понравится... что хочу сказать... сказал, - он обессилено замолчал.

Посетительница сняла капюшон. Фред сглотнул, а Шнобби закашлялся.

- Где я могу найти Сэма Ваймса? – спросила Сьюзен.

- Разумеется, ты найдешь его везде, Сьюзен-смерть... - пробормотал Шнобби и тут же зажал себя рот сразу обеими руками.

Мокрый от пота Фред четко отрапортовал:

– Он занят. Делами чрезвычайной важности.

- Тогда, будь добр, передай ему мое прошение. Я хочу как можно скорее вступить в Стражу.

- О боги, зачем? – вырвалось из Фреда. - То есть... конечно, я передам. Незамедлительно.

Шнобби усиленно кивал, выказывая поддержку начальству. На пол сыпались крупные и мелкие предметы.

- Спасибо.

Сьюзен повернулась и размашистым шагов вышла из здания Ярда, где квартировалась Стража (Ночная смена), самое безопасное, как думала Сьюзен, место на Плоском мире. Ее капюшон снова был низко надвинут на лицо.

Она твердо знала, что упустила контроль. В какую-то определенную минуту жизни он вырвался из ее рук и, радостно ухмыляясь, понесся галопом, и плевать ему на Сьюзен.

Чай-Чай вернулся, гадкий убийца вернулся. Под Страшдество, когда сбываются все мечты. Сьюзен никогда не признает, что это были ее мечты, потому что здравый смысл воспрепятствует такому признанию, потому что само возвращение из-за края невозможно, если прислушиваться к здравому смыслу... однако здравый смысл в настоящий момент оказался не у дел и тихо плакал в уголке от отчаяния. Чай-Чай вернулся, чтобы быть со Сьюзен. Он и не думал ее оставлять. Она чувствовала, что убийца рядом, пока он был мертв, а теперь, когда он снова жив, ее чувства обострились до предела. Не самая лучшая новость для той, кто всю жизнь считал чувства не более чем фоном к разуму.

Было бы легче – мышцы на лице Сьюзен стянулись в оскал – если бы дедушка не пребывал в уверенности, что она сама со всем справится. Дедушка снова наслаждается согласием со своим линейным мышлением, потому просто не способен был понять, что Чай-Чай, имеющий, так сказать, непосредственное отношение к работе Смерти, пойдет на все, чтобы испортить жизнь, а не отнять ее.

Сьюзен свернула в неприметный тупичок, что на Ничегоподобной улице, и остановилась перевести дух. Ощущение слежки было невыносимым, давило на затылок, заставляя покрываться мурашками. Но она к нему почти привыкла.

Ей пришлось оставить дом госпожи Гетры, уехать от Гавейна и Твилы - благодаря постоянной угрозе Сьюзен не могла больше притворяться нормальной. Ее наследственность имела свои взгляды на угрозу, и вполне конкретные. Смерти не может грозить смерть, Смерть может лишь взять смерть в свои руки. Сьюзен хорошо понимала, к чему это приведет. Например, к снам о будущем. К ежедневным проблемам с прической. К навязчивому желанию замахнуться чем-нибудь острым. И это не самое худшее. Волосы Сьюзен с каждым днем удлинялись, тяжелыми прядями тянулись к земле, превращаясь в некое подобие савана, а лицо... Сьюзен всхлипнула под капюшоном... лицо перестало быть ее лицом. Она стала Смертью. Почти. И Бинки появляется каждое утро у порога, явно не понимая, что ей здесь нужно.

Возможно, выход был. К примеру, смахнуть косой кудрявую голову того, с кого начались эти пакости. Только где гарантия, что Чай-Чай снова не вернется? Он ведь ее не оставит – это знание было таким же естественным, как дождь, солнце и упрямство Наверна Чудаккули.

Сьюзен, конечно, не собиралась сдаваться. Чай-Чай следит за ней, но пока она начеку, он ее не тронет. Однако нужно было как-то устроиться. Сьюзен слышала, что в городской Страже есть шанс для всех. Также она слышала, что нормальные люди в Стражу не идут, но ведь определение «нормальный» к ней абсолютно никакого отношения не имеет, правда? «К тому же ночная работа идеально подходит к моему теперешнему облику», - цинично подумала Сьюзен и отлепилась от стены, намереваясь вернуться в Ярд, чтобы заставить-таки этого смешного толстяка и его ручную обезьянку проводить ее к Сэму Ваймсу. Увы, ее намерения пропали впустую.

- Я хочу, чтобы ты пошла со мной, - мягко сказал Чай-Чай, выскользнув из тени.

Он сделал к Сьюзен шаг, и она закрыла глаза.

- Ты хорошо подумал?

Ее пальцы, ставшие удивительно длинными и тонкими, сжали появившийся из воздуха прозрачный клинок.

Чай-Чай по-мальчишески хохотнул.

- Ты не сможешь забрать мою жизнь. По правде говоря, ты ничего не сможешь.

Сьюзен рывком сорвала капюшон и оскалилась прямо в лицо Чай-Чаю.

- Ты хорошо подумал? – повторила она.

Увы, эта ее попытка тоже пропала впустую. Чай-Чай улыбался. Безумно и бездушно улыбался и выкручивал ей запястье, заставляя бросить меч.

- Сьюзен, меня не пугает смерть. Никогда не пугала, ты ведь знаешь. Ты не сможешь защититься от меня даже так.

- А как смогу? – прошептала Сьюзен, чувствуя, что ее лицо наливается красками, оскал пропадает, волосы покорно заплетаются в косу, и глаза становятся прежними – серьезными, грустными - ее, а не Смерти.

- Почему бы тебе не пойти со мной?

- Послушай, я понимаю, что уже поздно, но все же... Я знаю, я тебя задела. Ты сумасшедший и ты убийца, это было неразумно с моей стороны. Но может быть, раз тебе дана была еще одна жизнь, ты не станешь тратить ее на меня? - Сьюзен поежилась под его голодным взглядом. – Я...

- Может быть, - кивнул Чай-Чай. – Вот только... - он рывком дернул ее на себя и прижал ставшую прежней ладошку Сьюзен к груди. – Чувствуешь, да? Оно торопится, как безумное. Неровно, сильно бьется, так что мне больно. Мне больно. – Он не отрывал взгляда от ее глаз, пока опускал ладонь Сьюзен ниже – шелковая ткань камзола влажно скользила, сминаясь – и прижимал девушку к себе. - Думаешь, есть смысл попробовать не тратить, да?

Их руки оказались тесно зажаты между ними, пальцы ломило от напряжения, так Сьюзен старалась не чувствовать жар от кожи Чай-Чая, но все же руки были единственной преградой, и Сьюзен была этому благодарна. Холодные губы Чай-Чая касались ее щеки, она ощущала его улыбку, и если бы была возможность отодвинуться и сразиться... возможно, она бы ею воспользовалась.

- Что будет дальше? Мы ведь не сможем... однажды убьем друг друга, как бы мы... - Сьюзен вздрогнула, когда Чай-Чай медленно провел губами по ее щеке, опускаясь к шее. – Что будет?

- Бедная маленькая Сьюзен ищет почву под ногами... - целуя, шептал Чай-Чай. – Твоя разумность и мое сумасшествие – как там говорят в народе? Они были идеальной парой.

Сьюзен почти дрожала, когда он положил ее ладонь себе на талию. Она чувствовала его близко, близко, что это было невозможно, чувствовала, как сильно он жаждет ее.

- Пойдем со мной.

– Что ты хочешь от меня? – жалобно спросила Сьюзен, предпринимая последнюю попытку найти опору.

- Не смерти.

- Это не так, ты ведь понимаешь. Ты хочешь меня убить, но любишь, потому...

- Я ненавижу, Сьюзен, - ласково поправил Чай-Чай, запуская пальцы в ее волосы.

Сьюзен встретилась с ним глазами. В тяжелом взгляде единственного глаза Чай-Чая можно было захлебнуться.

- Мне тебя жаль, - просто сказала она.

Пальцы Чай-Чая гладили затылок Сьюзен.

Он принял ее жалость. Пусть думает так, если ей от этого легче, если это и есть ее опора. Как она верит в его ненависть, так и он верит в ее жалость – главное, чтобы никто не поверил в любовь. Нет, правда. Это главное.

- Пойдем.