Раньше я думала, что самое страшное – это попасть в тюрьму. Почему-то нравы наших российских реалий худшее свое воплощение имеют в местах лишения свободы, и мне до спазмов в животе казалось страшным оказаться в камере, где придется столкнуться с законами тюремной жизни и представителями этих законов.
Еще более меня пугало, что очутиться там можно очень легко – опять же благодаря реалиям. Не даром ведь выражение «упечь в тюрьму» у нас обрело двоякий смысл: можно подогнать законы так, что тебя упекут вне зависимости от того, виновен ты или нет.
Потом... скажем, года три назад моим самым большим страхом было сойти с ума.
Сойти с ума – подразумевается, потерять себя, правильно? Или потеряться для окружающего мира? Вот от этих двух разных трактовок и зависит внутреннее восприятие страха. Я боялась (и боюсь, пожалуй, до сих пор) именно первой.
А если «стать сумасшедшим» означает лишь уход от реальности... когда реальность подменяется внутренним миром, миром несуществующим. Фантазии, или мир Фаэри, выдвигаются на передний план, и человек перестает отличать первичную реальность от вторичной, мира его грез, – этого человека вполне можно назвать сумасшедшим. Параноиком, к примеру.
Он ассоциативен, и, значит, подлежит изоляции от общества. Либо сидит под домашним арестом, либо его помещают в дом скорби, если сочтут, что представляет угрозу для общества.
И эта трактовка не так страшна, правда?
Сейчас самым большим моим страхом, как и многих, стал страх потерять близких.
Страх этот тоже эгоистичен, как и предыдущие – в первую очередь, не представляешь для себя возможности жить дальше, если страх осуществится или «обретет плоть и кровь».
В итоге, если сравнить все... мне кажется, у каждого человека по мере созревания его души происходит созревание страха: от боязни ущемления тела (тюрьма) через опасение ущемления души (сумасшествие) к страху ущемления дорогих людей. Тут разные примеры могут быть, но в итоге, наверняка, стремится к одному и тому же страху. В конце концов, он начинает ставиться выше конкретной личности.
Я специально не говорю о так называемых «детских» страхах – которые, конечно, вовсе не детские. Правильнее называть их древними. Это страх темноты, страх перед животными, перед грозой, боязнь высоты.