Марафон по сериалам.
Совсем недавно, то есть в отпуске, я снова подсела на сериалы, с которых благополучно соскочила этак... эээ... 2008 плюс три... около восьми лет назад. С тех канувших в Лету времен я не смотрю телевизор - целеустремленно и систематически, имею в виду.
Но этой зимой зима была долгой, как говаривал один гном, и так вышло, что пассивное лежание вверх пузом перед экраном телевизора стало где-то на месяц любимым досугом. И вот с кем/чем я теперь знакома и кто/что выбралось из общего массива как захватывающее, привлекающее... в общем, наркотик, на который я подсела.

Сверхъестественное
Дин, Сэм, их папа и куча демонов. Из этого перечня нравятся, конечно, и нравятся безумно братья, один из которых ужасно милый, на мишку похож (кто?), второй - брутальный красавчик, весь такой секси. Они оба мечта, если в одном флаконе, два типа мужчин, которые нравятся всем.
Если прекратить пускать слюни - сериал атмосферный, такой "мужской" атмосферный, если вы понимаете, о чем я. Краски простые, радости тоже, проблем и чувства - ага. Нравится ангст почти в каждой серии, хотя порой Крипке с ним перебарщивает - не в смысле переигрывания и неуместности, а потому что - в каждой серии. Очень трогает привязанность братьев друг к другу (и бесит, когда видят слэш. Я понимаю, слэш сейчас видят всегда и везде, но здесь я верю в братскую любовь. И снова простую). Очень все идеализированно и сказочно - это я о том, что в мире есть бескорыстные борители со злом, которые выросли, поддерживая друг друга, без отца, без матери... вообще я склоняюсь, что реальность "Сверхъестественного" - это некая альтернативная реальность. При таком раскладе с удовольствием в нее верю. И очень-очень нравятся диалоги - особенно реплики Дина.

Мерлин
Мерлин - он чудесен. Во-первых, актеру 24, играет мальчика, но играет великолепно, да. Во-вторых, вся его манера держаться... ну он мил. Именно умиляться тянет. А еще, наверное, можно влюбиться. Он, кстати, дивно со всей этой своей манерой (да и внешностью) похож на моего коллегу, потому я испытываю иногда легкий стыд - Ал-Мерлин, Мерлин-Ал, и когда говорю Алу "Мерлин, блин!", это ведь звучит почти как ругательство, правда? Тем более, что у Ро так оно и было, а я всеми мозгами пока еще у Ро =) Нравится, что Мерлин - ну не идеален при всей своей идеальности. Он вообще подловат. Моргану вот почти убил, дракона пару раз обманывал.
Артур - красавец. Я хочу сказать, фишка сочетания двух образов - смешного миляги и героического красавца, как и в Сверхъестественном, здесь тоже обыграна классно. Но "Мерлин" обладает более... романтичной что ли атмосферой. Более волшебной, конечно. Артур - принц, настоящий принц, мечта.
А Утэр лучше всех удался.
Женских образов как таковых - две штуки. Все. Там еще появлялась пару раз Моргауза, но она пока невзрачна. Я ее не вижу, но может быть, когда будет продолжение, она станет ярче. Женские образы... ну что сказать? Моргана - ее волю типа подавляют, потому, наверное, она такая... никакая. Я не верю, что это великая волшебница. В Мерлина великого верю, потому что величие в реальном мире обычно и есть такое - кто всех перехитрил, тот и есть великий, но Моргана... ну нет в ней цельности. Вроде бы решительна, но в то же время пассивна, смела - и труслива, честна - и совершает подлые поступки. Может быть, это очень жизненный образ. Я бы сказала, что хочу подождать, как она себя проявит. Надежда на это. О Гвиневре ничего не скажу. У нее красивые глаза, но актриса от слова совсем не подходит на роль. Впрочем, и роли особой нет - какая-то непонятное нечто, от которого сплошное недоумение.

Будет дальше:
Собиратель душ
Мертвая зона
Тюдоры
Аватар: легенда об Аанге =)
Дневники вампира

@темы: из старенького и хорошего

---

Gemini by *MirrorCradle on deviantART

@темы: стащено, мысли плюс

---

Sonetka, поздравляю с днем рождения =)

---

Название: Я не боюсь
Автор: Almond
Герои: Драко, Луна
Описание: клубок всего
Примечание: Написано для Archelin
Отказываюсь: Отказываюсь. Если возьмет.

- Мисс Лавгуд, добро пожаловать.
Луна откинула прядь светлых волос и счастливо улыбнулась представительному белобровому господину.
- Здравствуйте, мистер Малфой. Вы нисколько не изменились.
Мистер Малфой едва заметно поморщился, отворачиваясь.
- Благодарю, что откликнулись на нашу просьбу, - продолжал он сухо. – Надеюсь, вы не устали с дороги.
- По правде говоря, я до сих пор не могу привыкнуть к аппарации, потому...
- Отлично. Тогда сразу приступим к делу. Это началось с месяц назад, происходит каждую ночь. В полночь над комнатой Драко раздаются шорохи и стуки, которые часам к двум переходят в леденящий душу вой. Мы проверяли чердачные помещения, там никого нет. Мы проверяли и до, и вовремя, и после этих так называемых шуточек, но ничего и никого не нашли. Дело в том, что чердак заколочен, потому трудно понять, кому под силу такое.
- Почему вы говорите: «шуточки»? – Луна не спеша сняла пропитанную влагой мантию и села на предложенное кресло. Чтобы добраться до нынешнего обиталища Малфоев, ей пришлось совершить краткую пробежку по центральной улице городка Стаффолк, потому что зона аппарации кончалась уже на его границе. Пусть краткую, но Луна успела основательно вымокнуть под обрушившимся на южное графство ливнем.
Мистер Малфой бесстрастно глядел на нее.
- Потому что я не верю в то, что какой-нибудь дух, или фантом, или тому подобная чушь осмелился беспокоить наш дом. Это дело рук шалопаев, местной детворы. Драко так не думает, он очень серьезно отнесся к этому вопросу, по молодости, с кем не бывает, ну а мы с Нарциссой твердо уверены, что все разрешается просто и скучно.
- Тогда зачем вы позвали меня, если уверены, что это проделки магглов?
- Повторяю: Драко не верит в естественную причину. Он думает, что на нашем чердаке поселился неупокоеный дух, как бы глупо это не звучало.
- Но я не занимаюсь поимкой духов.
- Да, вы магозоолог. Однако, возможно, вам удастся изловить маггловских шалопаев, - сам себе кивнул мистер Малфой. – Я вам хорошо заплачу.
Луна оглядела комнату.
- Благодарю, но об оплате пока говорить не нужно, - тихо сказала она. – Вы не могли бы позвать Драко?
Мистер Малфой бросил на Луну подозрительный взгляд.
- Вы ведь чистокровная волшебница. Как же правила приличия? Сначала я представлю вас хозяйке дома.

- Отец, не беспокойся, я поговорю с мисс Лавгуд. – В комнату стремительно вошел Драко. Его лицо казалось встревоженным. И Луна отчего-то подумала, что оно было таким постоянно. - Мама занята в саду, ты пока иди к ней.
Мистер Малфой, одарив Луну еще одним подозрительным взглядом, поднялся и вышел.
- Здравствуй, Драко.
- Что тебе?
- Прости?
- Кто тебя сюда звал? – резко спросил Драко. Он стоял прямо над Луной, смотря на нее сверху вниз, и она не знала, как поступить: с одной стороны, страшно неловко, что он смотрит на нее так, с другой – ну не подниматься же, иначе стукнешься лбами. Подобный ход мыслей многое мог сказать о Луне.
- Я получила письмо от мистера Малфоя. Он написал, что для меня есть работа, если дословно: «В нашем доме поселилось редкое магическое животное». Хочешь, покажу? Я не выдумываю, не смотри на меня так. Только сейчас ни о каких животных в нашей беседе не поминалось, мистер Малфой говорил о шаловливом духе, который живет над твоей спальною. Хотя лично он считает, что это дело рук соседских магглов, - сочла нужным добавить она.
Драко наконец перестал буравить ее взглядом. Сев на оставленное отцом кресло напротив Луны, он несколько минут молчал.
- Вы добились того, чтобы мы покинули свой родовой дом, - начал он. – Мы живем здесь, в маггловском захолустье. Я едва нашел работу. Нет, не думай, что я обвиняю или жалуюсь, - поспешил добавить он, когда Луна неловко заерзала. – Это так, к слову. Я хочу, чтобы ты поняла, почему мы не стали звать авроров. Но ты, наверное, поняла. То, что творится на чердаке, - магглы к этому отношения не имеют. Я думаю... да, думаю, это совы. - Его голос был спокоен. – У нас на чердаке поселились чертовы совы. Ты сможешь их изловить?
Луна потерла ладошки. В давно нетопленой комнате становилось все холоднее.
- Может быть... Я не уверена, Драко.
- А ты постарайся.
Она упустила глаза под его неприязненным взглядом.

Без четверти полночь Луна поднялась вслед за Драко в его спальню. Она продрогла и была голодна, и, кажется, у нее поднялся небольшой жар – наверное, на это можно сослать легкую дрожь, которую даже Драко заметил, потому что скривил губы в едкой усмешке и взял Луну за руку.
- Ты не боишься? – шепотом спросила Луна.
- Нет, - последовал краткий ответ.
Ровно в полночь над их головами раздался влажный скрежет. Еще и еще. Казалось, кто-то тяжелый и одновременно шустрый нарезает круги вокруг люстры.
- Совы, говоришь?
- Тихо!
Где-то вдали хлопнула дверь. Скрежет резко прервался.
- Что это?
Драко покачал головой, жестом указывая на дверь, ведущую на чердак.
Очень осторожно они приоткрыли ее и поднялись по узкой лестнице в душную вязкую темноту.
- Люмос!

Голубоватое сияние от их палочек не могло справиться с тьмой, скорее, больше обозначило ее, однако и при таком «полумрачном» осмотре было понятно, что чердак абсолютно пуст. Здесь даже пыли не оказалось. Девственно чистый, залитый светом деревенских фонарей чердак.
- Мистер Малфой рассказывал иначе, - объявила Луна, когда они спустились обратно в спальню. – Он говорил о шорохах и стуках. О вопле говорил. Что же случилось, что сегодня все пошло иначе?
- Откуда мне знать? – пожал плечами Драко. – Наверное, это все же какая-нибудь редкая магическая зверушка, ну ты должна разбираться. Как ты их ловишь? Видишь что ли? Неважно, в общем, это по твоей части, попробуй сегодня-завтра поймать, не получится – и ладно. Мы снова заколотим дверь на чердак, а спать я переберусь в другую комнату. Мне и не мешало это особо, подумаешь, шорохи, в деревенском доме обычная вещь. Знаешь, что, Луна? Давай-ка завтра я тебя провожу. Нет здесь ничего необычного, если и есть – пусть с нами живет. Спасибо, что приехала, – закончил он рассеянно, отойдя к окну и взъерошивая волосы. – Значит, так, утром, ближе к шести, мы выйдем с тобой из дома, дойдем до дома мистера Смита, оттуда можно аппарировать.
- А как же мистер Малфой? – помолчав, проговорила Луна.
- А что, мистер Малфой? Поверь, он не расстроится. Ты можешь спать здесь, я постелю себе внизу, в комнате.
- Я и не имею в виду, что он расстроится, Драко. Ты ведь переживаешь об этом? – Луна кусала губы. Ей очень не хотелось говорить то, что нужно было сказать, и узнавать то, что нужно было узнать. Она всегда думала, что у людей было бы намного меньше проблем, если бы они перестали совать нос в не свои дела. Но так случилось, что на этот раз вмешательство необходимо. Она так чувствовала. – Драко, что происходит?
Температура в комнате упала на несколько градусов.
- Ты о чем?
- Что это за шорохи и стоны на чердаке? Ты ведь знаешь, не скрывай. А сейчас – что это было? Кто там бегал?
На секунду ей показалось, что на лице Драко проступил ужас. Только на секунду.
- Кто-то шутит, - грубо сказал он. – Или совы, или твои магические твари, или магглы. Тебе не стоило приезжать. Никто кроме тебя ни за что бы не откликнулся на приглашение Малфоев.
Луна сделала шаг.
- Драко, мистер Малфой не в себе, да?
На лице Драко заиграли желваки, однако отозвался он подчеркнуто ровно:
- Кто тебе это сказал? Ты ведь беседовала с ним сегодня днем, видела его. Разве он показался тебе ненормальным?
- Он очень постарел.
- Такое с людьми случается.
- Его взгляд...
- Да? – рявкнул Драко.
- Я за весь день ни разу не встретила миссис Малфой, - тихо закончила Луна.
Драко провел ладонью по лицу. Плечи опустились.
- Она была в городе.
- А ты говорил, что в саду.
- Потом она ушла в город.
- Драко, миссис Малфой умерла, правда? Много лет назад? – Луна старалась, чтобы ее голос звучал спокойно. Старалась, а ей хотелось кричать. Нет ничего страшного в смерти. Страшнее, когда со смертью так поступают.
- Не много, - глухо ответил он. – Всего год прошел.
- А мистер Малфой?
- Ну что, мистер Малфой?! – внезапно крикнул он. – Оставь его в покое!

Луна была близко, потому он сделал то, что давно собирался сделать: схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул. Желаемого удовлетворения это, увы, не принесло, потому что Луна стояла себе спокойно, смотрела на него и вырываться будто и не собиралась. Драко не понимал, что значит ее взгляд. Он, безмятежный и сочувствующий, нагло проникал в самое сердце. Качественно отличался от безумных взглядов, к которым, скажем мягко, Драко сто лет как привык.
- Я провожу тебя сейчас, - вынес вердикт он.
- Бедный... – шепнула Луна и, высвободив руку, ласково провела тонкими пальцами по волосам Драко. – Ты хочешь скрыть, какое горе случилось с твоим отцом. Что же он делает?
Драко сглотнул и уже собрался было одернуть ее, как затхлую тишину дома нарушил вопль, вырвавшийся, казалось, из глотки кого-то, давно и безнадежно пребывавшего на дне преисподней.
- Вот это, - безнадежно сказал Драко и отстранил от себя Луну.
Луна не стала восклицать, спрашивать, как же и что же.
- Чем я могу помочь?
- Тем, что уйдешь.
- Не подходит. Чем я могу помочь?
- Луна, мне не до тебя сейчас, просто уходи и благодари Мерлина, что я не наложу на тебя Обливэйт.
- Давай договоримся? Ты наложишь после. Сначала я помогу тебе.
- Маленькая храбрая Луна хочет сражаться? – съязвил Драко. – Мы ведь Малфои.
- О, брось, мой папа всегда говорит...
- Знать не хочу, что говорит твой папа.
Луна с укором взглянула на него. Увидела нервную улыбку, закравшуюся в краешки его губ. Робко улыбнулась в ответ.
Вопль тем временем перешел в скорбное постанывание, которое после сошло в уже почти не страшный хрип.
- Что происходит на вашем чердаке?
Драко горько усмехнулся. Потом вложил пальчики Луны в свою ледяную ладонь.
- Хочешь узнать? Там ведь и правда... духи.
- Ты все видел. Но как ты...
- Я хочу уехать. Уговори отца уехать, Луна.
- Хорошо. Только идем сначала вытащим его оттуда.
И Луна двинулась к чердачной лестнице. И глаза Драко блеснули, когда он пошел следом.

Впоследствии Луна, когда заставляла себя вспоминать об этой ночной прогулке на чердак, не могла понять, как же сразу обо всем не догадалась. Нет, конечно, кое о чем она догадалась, иначе и быть не могло, она на свое счастье или проклятие всегда видела больше, чем могли себе позволить остальные люди. Но догадалась только на половину.
Вот уже пять лет Луна гордилась, что стала тем, кем, по мнению окружающих, ей предстояло быть. Магозоологом, одной из этих немного сбрендивших непутех, рыскавших по свету в поисках неизведанного, то есть всякой живности, еще не нашедшей свое потребление в хозяйственной деятельности человека. Луна гордилась, потому что оправдала ожидания знакомых. Обычно происходило в точности наоборот.
После того, как кончилась война, и они – все они – еще раз отучились на седьмом курсе Хогвартса, Луна побывала во множестве уголков мира, пополняя коллекцию небылиц мистера Лавгуда и исправно снабжая «Придиру» пачкой пустомельных статей. При таком раскладе возможно одно: вернувшись в Англию полгода назад, Луна жаждала простых новостей от своих друзей об их простых жизнях, в которых не было животных. Никаких. Иногда ведь нужен отпуск? Но папа тут же разместил объявление в «Придире», что известный магозоолог Луна Лавгуд, знаменитая своими открытиями в области не открытого, берется за частную практику. Не то чтобы обращения с просьбами поймать забредшего в сад некто так и сыпались, но случались достаточно часто, и покоя Луне не было. Когда пришло письмо от мистера Малфоя, она честно думала отказаться. И потому что устала, и потому что с Малфоями теперь и знаться никто не желал. Но потом решила прийти. В конце концов,кому как ни ей, Луне Лавгуд, все семь лет проходившей по мрачным коридорам Хогвартса с почетным прозвищем «Лунатичка», не знать, что такое быть этаким несмываемым чернильным пятном на белом ковре добропорядочности общества, на которое без раздражения взглянуть нельзя? Хотя, будем правдивыми, Луна не особо задумывалась, почему не отказалась. Вещи просто происходили – в случае с Луной Лавгуд это было самым оптимальным вариантом.

Дом Малфоев из-за стены ливня не сразу предстал перед ней в истинном величии своего убожества. Но после, когда тучи рассеялись и выглянуло хмурое заспанное солнце, Луна осмотрела и его, и сад. В общем и целом, могло быть хуже. К примеру, Малфои могли жить в каком-нибудь фургончике наподобие бродячих цыган. Но, наверное, в таком случае стены их жилища не выглядели бы так, словно их легко проткнуть пальцем. А еще в саду не водилось цветов, зато водилось целое стадо жаб, и некоторые из них, судя по размерам, питались не иначе как коровами.
Понимание того, что миссис Малфой умерла, пришло к Луне вместе со случайной встречей с мистером Малфоем. Тот сидел в самом тенистом и гнилом уголке сада и беседовал с пустым креслом. Кресло увязло всеми ножками в грязи и иле, зеленый бархат, которым оно было обито, местами покрылся плесенью, и выглядело оно довольно устрашающе. Ведь Луна не то чтобы испугалась... нет, испугалась, потому что подумала, что не захотела бы наткнуться на него ночью. Кресло, казалось, угрюмо слушало мистера Малфоя, который, сгорбившись перед ним, как старый ворон, монотонно говорил. Луна не собиралась узнавать, что именно, но мистер Малфой сам все пояснил, потому что на середине фразы вдруг запнулся и расплакался. Луна на цыпочках ушла.
И теперь, когда она поднималась вместе с Драко на чердак, где кто-то стонал и хрипел, она вспомнила этот плач.

Драко шел следом, его глаза блестели, Луна не видела этот блеск, что хорошо, потому что он обязательно побудил бы ее остановиться – быть может, прямо здесь, на неудобных ступеньках– обхватить лицо Драко ладонями и заставить рассказать ей все.
Стоны и хрипы, и едва различимый плач становились сильнее, Луна и Драко уже слышали их так, словно они раздавались прямо за их спинами. Жуткое ощущение. Наконец Луна толкнула дверь.
Комнату по-прежнему озарял резкий свет фонарей, расчерчивая деревянный пол неприличными пятнами. Но теперь на чердаке Луна и Драко оказались не одни. И почему-то не возникало сомнений, что и в прошлый раз они было так же.
Старое, изъеденное червями зеленое кресло все так же упиралось ножками о грязь и ил. Вроде как притащило с собой. Кресло стояло ровно посередине чердака, и было полное впечатление, что оно уставилось на Луну так пристально, как может уставиться, к примеру, умерший друг в ваших снах.

- Драко, ты видишь его... ее? – медленно произнесла Луна, вынув палочку.
- Ты ведь не боишься? – равнодушно отозвался Драко. Он обошел Луну и вышел вперед, не дойдя до кресла буквально пару шагов. Луне подумалось, что у Драко сонный вид. А кресло, подумалось Луне, внимательно проследило за его перемещением.
- Кресло стояло в саду, я знаю. Как оно оказалось здесь?
- Это большая загадка.
- Мне кажется, оно следит за мной.
- Так и есть.
- Хорошо, - Луна бледно улыбнулась. – Вообще-то я не боюсь, Драко. Тебе лучше просто рассказать мне все, как оно есть. Не знаю, что за ужасы ты пережил, но тебе лучше избавиться от них разом. Как отрезать, понимаешь? Все равно придется это сделать.
Драко посмотрел на кресло.
- Правда? Почему?
- Потому что я пришла. Я здесь. Вы меня позвали. Я помогу.
- Звучит примитивно, словно тебе пять лет.
- Я вообще примитивна. Ты не волнуйся, Драко, я правда не боюсь.
- Да?
- Я не боюсь смерти, как боитесь ее вы, - устало пояснила Луна. - В этом все и дело, так, Драко? Ты и мистер Малфой боитесь, потому, когда миссис Малфой умерла, а вы не смогли ее отпустить. Что вы сделали, Драко?
Возможно, это игра света, но Луне показалось, что кресло чуть шевельнулось.
- Отец не должен был звать тебя. Это было ошибкой. Как и многое другое, но не настолько фатальной. Фатальной для тебя, конечно, - невесело усмехнулся Драко. – Понимаешь, это все трансфигурация. Дурацкие уроки Слагхорна, который на заседаниях клуба Слизней в свое время показывал ученикам много лишних трюков. Когда мама заболела, отец отказался обращаться к целителям. Он сказал, что они будут только рады, если мы скончаемся, желательно, всем скопом. Он лечил маму сам, но... так вышло. Забавно, да, когда говорят что-то в этом роде? Так вышло. Отец никогда не был хорошим целителем, честно говоря, никудышным он был. Люциус Малфой славился другими талантами. В общем, когда стало понятно, что все... он занялся трансфигурацией, - тяжело закончил Драко.
Теперь Луна ясно видела, что кресло двигается. Оно подбирается к Драко, так она решила.
- Твой отец превратил миссис Малфой в это кресло? – спросила она, не спуская глаз с кресла.
- Да. Понимаешь ли, кресла не умирают.
- Вот тут ты ошибаешься, - пробормотала Луна.
Кресло замерло. Злобное, злобное... Луна не думала, что у мебели могут быть глаза, но у этого кресла они определенно были и смотрели они злобно.
- Сначала я думала, что, возможно, призрак миссис Малфой не покидает ваш дом. Потом, когда я увидела мистера Малфоя в саду, я решила, что он просто сошел с ума. Он сошел с ума, это так, но призрак все же существует. И живет он в этом кресле. Драко, слышишь? Твоя мама умерла, никто еще не спас свою жизнь, превратившись в предмет мебели.

Драко медленно поднял палочку. Серебристое сияние, которое она испускала, осветило его бледное лицо. Оно было похоже на восковую маску.
- Нельзя так обращаться со смертью, - глядя прямо ему в глаза, произнесла Луна.
Кресло издало звук, который можно было принять за зубовный скрежет.
- И я знаю, что мистер Малфой тоже здесь, - громче сказала Луна. – Я слышала с лестницы плач. Я узнала его. Это плакал мистер Малфой.
Луна ни разу не сражалась после войны. И не хотела когда-нибудь начинать. Но сейчас... Дело в том, что кресло отбросило всякое притворство. Вопль, который оно издало, заставил Драко и Луну присесть, зажав уши ладонями... Луна не знала, что оно сделает. Набросится? Как? Всякие глупости в голову лезут, но Луне вдруг стало жутко любопытно, что может сделать бархатное кресло. Задавить?
- Нарцисса!
Вопль захлебнулся. Если это возможно, но вопль захлебнулся сам собой.

Люциус Малфой вышел из тени, прямой, спокойный и уверенный в себе. Хотя любой неподготовленный человек непременно решил бы, что уж кто-то, а именно мистер Малфой в этой компании настоящий призрак, настолько он бледен и растрепан, в целом сейчас он представлял собой образец здравомыслия.
Он подошел к креслу и похлопал его по истлевшему подлокотнику.
- Все хорошо, дорогая. Дети уже уходят. Драко, проводи мисс Лавгуд на кухню и напои горячим молоком. Всем нам нужно успокоиться, да, Нарцисса?
- Зачем вы написали мне, если знали, что все, что творится на вашем чердаке – это миссис Малфой… и вы… то есть…
- Как верно заметил мой сын – я ошибся, - холодно произнес мистер Малфой.
- Вы не ошиблись, - возразила Луна. – В глубине души вы понимаете, что то, что сотворили с миссис Малфой – это неправильно. Она не может успокоиться, вы пленили ее, заковали в этом кресле. Вы не спасли ее жизнь, вы отняли у нее посмертие.
- Ты рехнулась? – прошипел Драко.
- Вы должны отпустить ее, - игнорируя его, сказала Луна.
- Благодарю за совет, мисс Лавгуд, - глухо ответил Люциус. Его глаз дергался. – Но вам не следует вмешиваться в семейные дела, тем более, если вы ничего в них не смыслите по определению. Полагаю, ваш отец по-прежнему проводит досуг за розыском всяких нелепостей, позволяя дурачить себя каждому проходимцу? Вам следует больше заботиться о нем. Драко, ты не слышал? Проводи нашу гостью вниз.
Луна, высвободив руку из хватки Драко, подошла к мистеру Малфою. И не удивилась, когда кресло при ее приближении сжалось.
- Вы знаете, что должны отпустить миссис Малфой.
- Конечно. Но я этого не сделаю. Она не хочет.
- Вы обманываете себя. Мистер Малфой... Пожалуйста, мистер Малфой.
Люциус позволил себе улыбку. Сейчас он чувствовал себя на удивление хорошо. Почти счастливо.
- Сынок, делай, что тебе говорят. Ты у меня самый лучший. Спасибо.
Пока Драко, ни слова не говоря, уводил упирающуюся Луну, мистер Малфой стряхнул парочку забравшихся на спинку кресла жаб. Потом отчистил пару пятен. Вообще привел свою жену в порядок. Оставалось лишь одно.

- Отпусти меня!
Драко угрюмо посасывал ранку на ладони. Эта маленькая засранка укусила его. Он не стал тащить ее в кухню, вывел сразу в сад. И странное дело – оказавшись на улице, Луна сразу успокоилась. Распахнула свои огромные глаза и притихла. Будто поняла все.
Обхватив себя руками, прислонилась к старой кривой яблони.
- Почему чердак?
Драко пожал плечами, не отрывая взгляда от маленького окна под мансардой.
- Драко, почему она появлялась на чердаке?
Луна сама не заметила, что говорит о миссис Малфой в прошедшем времени.
- Она появлялась где угодно. На чердаке, да, чаще.
Драко тоже не заметил.
- Он... твой отец трансфигурировал ее на чердаке?
- Мама умирала там. Он нашел ее и превратил в кресло. Не знаю, что на него нашло, дурацкая вспышка дурацкого озарения.
- Но что она делала на чердаке? – Луне было стыдно, что она задает этот вопрос, но ведь она не могла его не задать, верно? Чтобы Драко действительно избавился.
- Маме было очень плохо. Она хотела покончить со всем. Магия ей уже не давалась, и она приготовила веревку, - отстранено отвечал Драко.
Дальше стояли молча. Ждали чего-то, что, как чувствовали, должно было случиться.
Началось все с чердака. Деревянные перегородки заполыхали веселым пламенем, когда от огня лопнуло окно, и пламя выбралось наружу. Дом занялся дружно, так словно и не стоял на гнилом болоте. А может быть, как раз поэтому.

- Мне очень жаль, - прошептал Драко.
Луна взяла его за руку.
- Все кончилось хорошо. Ты видишь? Я вижу. Ты их встретишь когда-нибудь, а все кончилось хорошо.
Драко горько усмехнулся.
- Ты видишь то, чего не замечают другие, да, Луна?
- Я свыклась с этим недостатком.
Драко помолчал.
- А как свыкнуться мне?
- Ты не боишься?
- Главное, что ты не боишься.
- Не боюсь, - подтвердила Луна. – Я помогу тебе свыкнуться со всеми моими недостатками.
Она сжала его ладонь.

@темы: I Believe, фанфики, ГП-фандом

---

Здорово, да, жить, имея так называемый "счастливый характер"? Это такой редкий зверь вроде легкого отношения к неудачам. Ну это мое понимание. А ведь если разобраться, каждый считает по-разному. Допустим, один твердо верит, что уж у него-то характер что ни на есть самый счастливый (во-первых он не задумается об этом. Важный признак счастливого характера - полное игнорирование его присутствия), и он ходит по городу, открытый, доброжелательный и приветливый, за что получает от города по башке, потому что обычно открытых, доброжелательный и приветливых простаков стараются выковырять ржавой иглой. Тогда так уж данный человек счастлив, если его в высшей мере счастливый характер действует на окружающих как... ну пробуждает одно единственное желание: схватить и загрызть? Другой думает, что его характер - счастливый, ибо он всегда первый на раздаче самых пышных кусков пирога, твердо стоит на земле и знает цену людям. Он не прощает, не пропускает мимо ушей, у него есть зубы, и он сам кого хочет загрызет. Данный характер счастливый? Или он самый оптимальный в плане выживания?
По мне обладать счастливым характером - это не колошматиться головой об стенку от понимания двух аксиом:
1, упадническая - "Мир не крутится вокруг тебя",
2, пофигисткая - "Иногда вещи просто случаются".
Вот человек понимает их и заставляет себя верить, что он вообще-то со своими проблемами, макияжем, манерой в еде малок кому интересен, потому что - "господи, да, когда о/про других думать, если все мысли только о себе?" Никто не думает о ком-то больше, чем о себе. Увы, человек чувствует себя счастливо, когда считает, что он находится в центре мироздания. А солнце было придумано, потому что этот человек как раз, когда светло, встает. Не моя мысля - Пратчетта. Приняв со скрипов первую аксиому, избавляешься от массы проблем - и со страхом и рыданиями привыкаешь жить для себя. А после рыданий можно принять вторую - да от тебя, брат, мало что порой зависит, потому успокойся, и позволь ситуации разрешиться самой. И все нормально. Если учесть, что характер определяет судьбу, можно ожидать, что это будет тихая, безобидная, никому не нужная судьба.
Вообще к чему это? Мне подумалось, как легко загнать себя в рамки, определяя для своей головы, души и сердца счастливый характер. Верить в какие-то аксиомы, упрощать жизнь, чтобы жилось легче.
...В ночь на девятое марта на белоснежной горе сотней свечей выложили "С восьмым марта". Соседские мальчишки. Из-за любви к искусству. И пока бегают такие мальчишки, творящие чудеса "запросто так", можно оставаться самим собой, да. Простаком. И выкинуть всякие раздраи о счастливых характерах из головы как можно дальше.

@темы: просто

---

amallie, с днем рождения =)

---

vlad_ рада видеть =)

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Девочки, будьте феями =)
Поздравляю всех нас с нежным праздником, желаю нам всем любви - окружающих и к самим себе.

@темы: чудесные люди

---

lluvia, добро пожаловать!

---

флешмобное

А это у Линн Тонн - 100 книг, которые стоит прочесть.

1. БУЛГАКОВ - «МАСТЕР И МАРГАРИТА»
2. ЭКЗЮПЕРИ - «МАЛЕНЬКИЙ ПРИНЦ»
3. ДОСТОЕВСКИЙ – «ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ»
4. ЭРИХ МАРИЯ РЕМАРК - «ТРИ ТОВАРИЩА» ?
5. УАЙЛЬД - «ПОРТРЕТ ДОРИАНА ГРЕЯ»
6. МАРКЕС - «СТО ЛЕТ ОДИНОЧЕСТВА» Да.
7. СЭЛИНДЖЕР - «НАД ПРОПАСТЬЮ ВО РЖИ» что лучшее
8. МИТЧЕЛЛ - «УНЕСЕННЫЕ ВЕТРОМ»
9. ОСТИН - «ГОРДОСТЬ И ПРЕДУБЕЖДЕНИЕ»
10. ТОЛКИЕН - «ВЛАСТЕЛИН КОЛЕЦ»
11. ОРУЭЛЛ - «1984»
12. ДОСТОЕВСКИЙ – «ИДИОТ»
13. ДОСТОЕВСКИЙ - «БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ»
14. Ш.БРОНТЕ - «ДЖЕН ЭЙР»
15. ТОЛСТОЙ - «ВОЙНА И МИР»
16. КИЗИ - «НАД ГНЕЗДОМ КУКУШКИ» О, это точно!
17. РЕМАРК - «ТРИУМФАЛЬНАЯ АРКА»
18. ДЮМА - «ГРАФ МОНТЕ КРИСТО» мне кажется, что если авторы пишут, раскрывая одни и те же проблемы, то смысла нет. Потому, допустим, прочитав от Королевы Марго и Шевалье де Арманталь до эротичных брошюрок, читать Монте-Кристо, прекрасно зная сюжет, как-то не тянет.
19. РЭЙ БРЭДБЕРИ - «451 ГРАДУС ПО ФАРЕНГЕЙТУ» Несколько рассказов. Вот та же ситуация. Может быть будет что-то новое. Я бы лучше "Эффект бабочки" "И грянул гром..." что ли прочла.
20. РОУЛИНГ - «ГАРРИ ПОТТЕР»
21. МАККАЛОУ - «ПОЮЩИЕ В ТЕРНОВНИКЕ» Не пошло никак
22. ЛЕРМОНТОВ - «ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ» Печорин был любимым героем одно время
23. ЛОНДОН - «МАРТИН ИДЕН» Тоже не мой автор. Но, наверное, все же - ?
24. ВИКТОР ГЮГО - «СОБОР ПАРИЖСКОЙ БОГОМАТЕРИ» ох-хо
25. ВИШНЕВСКИЙ - «ОДИНОЧЕСТВО В СЕТИ» Да.
26. КЭРРОЛЛ - «АЛИСА В СТРАНЕ ЧУДЕС»
27. Э. БРОНТЕ - «ГРОЗОВОЙ ПЕРЕВАЛ» не знаю, зачем
28. БРЭДБЕРИ - «ВИНО ИЗ ОДУВАНЧИКОВ»
29. НАБОКОВ - «ЛОЛИТА» Мне сама ситуация - ну не вяжется она с моими моральными тараканами. Наслаждаться стилем и эстетикой из-за шовинизма, наверное, не выйдет.
30. КОЭЛЬО - «АЛХИМИК» Да
31. ВОЙНИЧ - «ОВОД» Да?
32. ФАУЛЗ – «ВОЛХВ» ?
33. ПАЛАНИК - «БОЙЦОВСКИЙ КЛУБ» Интересно, для развлечения. А если для развития - однотипно у него, и открыть что-то новое, наверное, не выйдет.
34. КИЗ - «ЦВЕТЫ ДЛЯ ЭЛДЖЕРНОНА» ?
35. ПЬЮЗО - «КРЕСТНЫЙ ОТЕЦ» мне не нравится сюжет, но да.
36. САНАЕВ - «ПОХОРОНИТЕ МЕНЯ ЗА ПЛИНТУСОМ» да
37. ПАТРИК ЗЮСКИНД - «ПАРФЮМЕР» не то, чтобы это нужно
38. ГЕТЕ - «ФАУСТ»
39. ЛИ. - «УБИТЬ ПЕРЕСМЕШНИКА» да
40. ЗАМЯТИН - «МЫ» нет
41. Л.ТОЛСТОЙ - «АННА КАРЕНИНА» да
42. ИЛЬЯ ИЛЬФ, ЕВГЕНИЙ ПЕТРОВ - «12 СТУЛЬЕВ» нет
43. ДОЙЛ «ПРИКЛЮЧЕНИЯ ШЕРЛОКА ХОЛМСА И ДОКТОРА ВАТСОНА» это, мне кажется, всем нужно
44. ДРАЙЗЕР – «АМЕРИКАНСКАЯ ТРАГЕДИЯ» да
45. ГЮГО - «ОТВЕРЖЕННЫЕ» нет же
46. А.С. ПУШКИН - «ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН»
47. РЕМАРК «ЧЕРНЫЙ ОБЕЛИСК»
48. БАХ - «ЧАЙКА ПО ИМЕНИ ДЖОНАТАН ЛЕВИНГСТОН» да
49. ГОЛСУОРСИ- «САГА О ФОРСАЙТАХ» не пошло, нет
50. РЕМАРК - «ЖИЗНЬ ВЗАЙМЫ»
51. ГЕССЕ - «СТЕПНОЙ ВОЛК»
52. ГЮГО - «ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ СМЕЁТСЯ» нет
53. ПАСТЕРНАК - «ДОКТОР ЖИВАГО» нет
54. БЕРДЖЕСС - «ЗАВОДНОЙ АПЕЛЬСИН»
55. ЛЕМ - «СОЛЯРИС» да
56. РЕМАРК - «НА ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ БЕЗ ПЕРЕМЕН»
57. ФАУЛЗ - «КОЛЛЕКЦИОНЕР»
58. ГЕССЕ - «ИГРА В БИСЕР»
59. КУНДЕРА - «НЕВЫНОСИМАЯ ЛЕГКОСТЬ БЫТИЯ»
60. БЕРНАР ВЕРБЕР - «ИМПЕРИЯ АНГЕЛОВ» ну нет. мне он вообще не пошел. как и мураками. достаточно пары рассказов.
61. МУРАКАМИ - «НОРВЕЖСКИЙ ЛЕС»
62. МОЭМ - «БРЕМЯ СТРАСТЕЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ» не знаю. потому что повторяется опять же, что луна и грош, что рассказы совсем крошечные.
63. ЭКО - «ИМЯ РОЗЫ» да
64. МАЙЕР - «СУМЕРЕЧНАЯ САГА» нет
65. ОРУЭЛЛ - «СКОТНЫЙ ДВОР»
66. БУЛГАКОВ - «СОБАЧЬЕ СЕРДЦЕ»
67. ДОСТОЕВСКИЙ - «БЕСЫ» нет
68. ЛЬЮИС - «ХРОНИКИ НАРНИИ» три из семи по-прежнему
69. КАФКА - «ПРОЦЕСС»
70. СЕНКЕВИЧ - «КАМО ГРЯДЕШИ» вот это одно из лучших
71. ГОГОЛЬ - «МЕРТВЫЕ ДУШИ»
72. КАМЮ - «ПОСТОРОННИЙ» да
73. ХЕМИНГУЭЙ - «СТАРИК И МОРЕ» да
74. ДАНТЕ - «БОЖЕСТВЕННАЯ КОМЕДИЯ»
75. СТОКЕР - «ДРАКУЛА» не знаю, зачем в этом списке. художественная ценность?
76. КИНГ - «СИЯНИЕ»
77. ГОЛДНИГ - «ПОВЕЛИТЕЛЬ МУХ»
78. КАВЕРИН - «ДВА КАПИТАНА»
79. ПЕЛЕВИН - «ЧАПАЕВ И ПУСТОТА»
80. ТУРГЕНЕВ - «ОТЦЫ И ДЕТИ»
81. ФРЕДЕРИК БЕГБЕДЕР - «ЛЮБОВЬ ЖИВЁТ 3 ГОДА»
82. ВЛАДИМИР НАБОКОВ - «ПРИГЛАШЕНИЕ НА КАЗНЬ»
83. АРКАДИЙ И БОРИС СТРУГАЦКИЕ – «ПИКНИК НА ОБОЧИНЕ»
84. ТЕОДОР ДРАЙЗЕР - «ТРИЛОГИЯ ЖЕЛАНИЙ» (ФИНАНСИСТ, ТИТАН, СТОИК)
85. ШОЛОХОВ - «ТИХИЙ ДОН»
86. ХАКСЛИ - «О ДИВНЫЙ НОВЫЙ МИР» да
87. ДОСТОЕВСКИЙ - «УНИЖЕННЫЕ И ОСКОРБЛЕННЫЕ» нет
и мне надоело. Есть куда стремиться, надо бы заняться, а еще кое-что другое бы добавить, а кое-что выкинуть, простите, но наверняка. Например, школьная программа - куда уж честнее, правда, сюда включать?
88. КИНГ - «ЗЕЛЕНАЯ МИЛЯ»
89. КОЭЛЬО - «11 МИНУТ»
90. МОЭМ - «ТЕАТР»
91. ДЖОЙС- «УЛИСС»
92. ИЛЬФ И ПЕТРОВ - «ЗОЛОТОЙ ТЕЛЕНОК»
93. МОПАССАН - «МИЛЫЙ ДРУГ»
94. СТЕНДАЛЬ - «КРАСНОЕ И ЧЁРНОЕ»
95. ТОЛСТОЙ - «ВОСКРЕСЕНИЕ»
96. ДИККЕНС - «БОЛЬШИЕ НАДЕЖДЫ»
97. КАМЮ - «ЧУМА»
98. ШЕКСПИР - «ГАМЛЕТ»
99. ФОЕР – «ЖУТКО ГРОМКО И ЗАПРЕДЕЛЬНО БЛИЗКО»
100. КУПРИН - «ГРАНАТОВЫЙ БРАСЛЕТ"

@темы: флешмоб

---

флешмобное

Взято поиграться у Джесски.

Закончить школу
Кого-то поцеловать
Курить сигареты
Напиться до отключки
Прокатиться на каждом аттракционе в парке развлечений
Собрать коллекцию чего-то бессмысленного
Cходить на рок-концерт
Помочь кому-либо
Съездить на рыбалку
Просмотреть 4 фильма подряд за одну ночь
Долгое время не спать
Врать
Нюхать кокаин
Завалить предмет в школе
Курить травку
Побывать в автоаварии
Побывать в торнадо
Увидеть, как кто-то умирает
Сходить на похороны
Обжечься я типа училась ходить по пеплу от не потухшего кострища (вроде бы чего-то начиталась)
Пробежать кросс в школе
Пережить развод родителей
Уснуть в слезах, горько плача до этого и пойти с уууузкими глазками в школу/на работу
Потратить больше 6000 рублей за день
Изменить кому-либо
Узнать об измене тебе
Написать письмо длинной в 10 страниц рукописью
Кататься на лыжах
Кататься на лодке в парке на озере сама и гребла. врезавшись в лодку, где гребцом был дохлый блондин, а пассажиром - детина-качок.
Порезаться
Иметь лучшего друга/подругу
Потерять любимого человека
Украсть что-либо из магазина пожрать
Попасть в тюрьму не, не за кражу, увы. за ор в нетрезвом виде.
Прогулять школу
Получить пиздюлей за то, что не делал(а) о-ла-ла
Украсть книги из библиотеки ну так
Побывать в другой стране
Побывать в психушке о да. неоднократно. заблудившись.
Посмотреть фильмы «Гарри Поттера»
Вести онлайн дневник
Выстрелить из пистолета/ружья/т.д. я слепая, но что-что, а стрелять у меня получается здорово *кровожадно*
Играть в казино
Участвовать в школьной пьесе
Быть уволенным(ой) с работы
Пройти через детектор лжи
Поплавать с дельфинами
Попытаться покончить с жизнью
Написать стихи
Прочитать больше 20 книг за год
Побывать в Европе
Безответно любить
Раскрашивать раскраски в возрасте старше 12 лет ну дык
Перенести операцию
Ехать на такси
Увидеть Белый Дом своими глазами
Вести более 5 разговоров онлайн одновременно
Передозировка
Быть в алкозависимости
Перенести какие либо повреждения после драки Типа синяки и шрамы?
Покрасить волосы в натуральный цвет
Сделать тату
Иметь пирсинг
Знать человека, у которого СПИД
Фоткаться по вебке
Поджечь что-либо
Устроить вечеринку, пока предков нет дома ну вообще-то они вежливо просят об этом
Спалиться по поводу вечеринки, пока предков не было дома

@темы: флешмоб

---

С праздником весны всех!

Дарю фото своих питомцев. Качество не очень, но зато все как раз распустились - самые красивые =) - и пусть дарят радостное настроение.

@темы: чудесные люди, мысли плюс, пастораль

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Шег и Чари

Драббл по Сварогу От Ласти в подарок.

@темы: рекомендации, драбблы, для меня, чудесные люди, фандом, подарки, гет

---

Можно анонимно покидать мне вопросики, что интересно, я отвечу, честно.

MirrorCradle

@темы: просто

---

баловство

Волдеморт|Смерть(Терри Пратчетт "Плоский мир"). Обдумывать вслух смысл человеческого (и не только) бытия. А+

— Достаточно, — лорд Волдеморт глубже закутался в свою мантию, мимоходом отталкивая вцепившегося в его ноги дрожащего человечка. — Твоей жизни больше не понадобится, Питер, ты можешь идти дальше.
— Господин, вы ведь обещали!
— Увы, — бесстрастно констатировал Волдеморт и разжал пальцы. Часы странного угловатого стекла разбились о каменные плиты.
— ТУК-ТУК.
Волдеморт стремительно обернулся.
— ВООБЩЕ-ТО ЭТО НЕ ПО ПРАВИЛАМ. ТЫ НЕ ДОЛЖЕН ВЫПОЛНЯТЬ МОЮ РАБОТУ.
— Так это ты, — задумчиво произнес Волдеморт, разглядывая высокую худую фигуру, появившуюся на том месте, где только что с воплем исчез Питер. — Ты и есть то, что мы именуем смертью. Занятно. Я искал твой дом, а получилось так, что смог найти, лишь убив Питера.
— ИСПОЛЬЗОВАВ СВОЕГО СЛУГУ? — уточнил Смерть. Ему подумалось, что нужно внести ясность в разговор. В целом, Волдеморт выглядел не совсем нормальным. То есть более ненормальным, чем вещи, которые обычно видел Смерть.
— Выходит, каждую жизнь ты хранишь в часах? А мою?
Смерть вздохнул. Рано или поздно, но он всегда сталкивался с подобным.
— НА САМОМ ДЕЛЕ Я РАД ЗА ТЕБЯ. ПОНИМАЕШЬ, НИЧЕГО ЛИЧНОГО, ТЫ И ВПРАВДУ ПРОДВИНУЛСЯ ДАЛЬШЕ ДРУГИХ, ВСЕ ЭТИ РАСКОЛЫ ДУШИ, МАГИЧЕСКИЕ ИЗЫСКАНИЯ — ТЫ ОЧЕНЬ ИЗВОРОТЛИВ, ХОЧУ СКАЗАТЬ. — Смерть помолчал. — ОДНАКО ТВОЙ ПУТЬ ПРИВЕЛ В ИТОГЕ КО МНЕ. ТАК ВСЕГДА СЛУЧАЕТСЯ СО ВСЕМИ ПУТЯМИ.
Волдеморт посмотрел на черное небо, на угольно-черное солнце и цвета перетопленного сала облака, потом себе под ноги, потом снова на небо. Спокойно сказал:
— Я пришел, чтобы убить тебя. Таков мой путь. Я пришел победить смерть.
— ВРЯД ЛИ.
— Сражайся.
— НО ИДЕЯ ДОСТОЙНАЯ, — подбодрил Смерть.
— Ты готов сражаться? — тихо спросил Волдеморт.
— ВСЕГДА. ЗАХОДИ В ЛЮБОЕ ВРЕМЯ. А ПОКА ПРОШУ СЛЕДОВАТЬ ЗА МНОЙ.
Волдеморт обмяк. Ему показалось, что он увидел — совсем мельком! — свое отражение на хрусткой поверхности лезвия косы в руках Смерти, и то, что он увидел... Прекрасное белое лицо. Юное лицо, жестокое. Вьющиеся волосы. Алые губы.
— Нет. Я не мог умереть. Только не я. Я не верю.
— ПРОДОЛЖАЙ В ТОМ ЖЕ ДУХЕ, — не без приязни отозвался Смерть.
— Не верю. Дальше-то что? Что дальше?
Черное солнце медленно падало за черные облака.

@темы: Плоский мир, драбблы, джен, ГП-фандом

---

Тенденция прослеживается чудная: с каждым разом все меньше отзывов, последнее время их нет вообще. На многих-многих (целых двух) сайтах. А может, не тенденция =) Может, закономерность. Ведь может? =)

И что еще... я бы не сказала, что это меня огорчает, долгое время и не замечала, или - мимо, мимо, чтобы заметить. Вообще как-то кто-то про меня обозвался: "если бы она обратила бы внимания на дело больше, чем пять секунд, она бы могла свернуть этому делу шею". Я вот писала про Невилла, что мир для него пролетает мимо. Ну собственно про себя писала. И это здорово, наверное. Где-то, если разглядеть. Просто надо что-то делать с удивлением, когда приходит осознание, что кому-то страшно до меня есть дело. Наверное, у меня самосознание вроде щенка, которому интересно все новое, но которому это все новое быстро надоедает и который, ух ты, не ждет последствий. Красота. А о чем я, да? О самолюбовании, конечно.

Вообще-то хотела поговорить об ином, о любовании героями =) У нас с Ластей был разговор, что видно - это видно-видно, когда автор влюбляется в своего героя. Я не Мэри и Марти имею в виду, а именно героя, противоположного (ну или нет) автору пола, который иногда (и чаще) главный в повествовании и к которому любовью дышит буквально каждая строчка . Этот герой не обязательно лучше или сильнее всех, не обязательно самый добрый и вообще положительный - главной отличительной чертой его является полное отсутствие забавности. Автор такого героя просто не может поставить в ситуацию, где тот предстанет перед читателем нелепым. Злодеем - да, отвратительным - может быть, вызывающим сильные чувства - да, но не смешным. Ни за что. Автор влюблен в своего героя и относится к нему серьезно. Эта серьезность наступает на горло всякой забавности. Ведь некоторые умы считают забавность синонимом униженности.

В литературе я навскидку не могу вспомнить автора, в произведении которого эта линия - любовь к герою, преклонение перед ним - прослеживалась. Ну возьмем стандартно: авторы-мужчины влюбляются в героинь-женщин, авторы-женщины - в героев-мужчин. Из последних... ну может быть, Митчелл с ее Ретом Батлером, хотя я здесь очень сомневаюсь, ведь позволила она ему пусть и ненадолго выглядеть нелепо, когда он, нехороший, бросил Скарлетт и упер воевать. А из героинь "мужских романов" на ум приходит если Ялини Ника Перумова - но и здесь он не слеп в своей любви. Видно, что он восхищается, что оделяет ее самыми лучшими чертами, наделяет могуществом и она у него всегда принимает верные решения, - и все же он, стыдоба, заставляет ее пройти через унижение, по сюжету на пятнадцать лет вселяя в тело девочки-подстилки. Больше - ну никак. А?

Я вот как считаю - это признак профессионализма, такое важное его свойство, что автор становится выше своих личных эмоций и позиций, он просто протаскивает героя через жизнь, как это должно быть, и позволяет ему реагировать на ситуации так, как это свойственно его, героя, характеру, а не так, как хотелось бы автору в угоду личных идеалов.

В фандоме же такое случается сплошь и рядом. Автор влюбляется в героя, начинает относится к нему очень серьезно, и повествование медленно, но верно скатывается в любование, в подгонку событий, атрибутов и прочей шушеры, включая всех остальных героев, дабы выгодным образом подсветить героя-возлюбленного. Причем, не зависит это от стиля автора. Стиль, кстати, слог и вообще талант могут быть колоссальными в квадрате.

@темы: фандом, просто

---

Название: Дон Кихот
Автор: Almond
Бета: Сара Хагерзак
Рейтинг: R
Тип: гет
Пейринг: Гарри Поттер, Дафна Гринграсс
Жанр: драма
Аннотация: Иногда этот безумный-безумный мир дарит иллюзию свободы и силы, чтобы мы могли поднять головы и вдохнуть полной грудью. Нам нечего вопить, когда после нас бьют по голове и запихивают собачье дерьмо в глотки. Нам нужно лишь сказать: «О, клево, мир выбрал меня», потому что для остальных он пролетел мимо. (с) Дафна Гринграсс.
Отказ: все права на характеры и сюжет принадлежат Дж. К. Роулинг. Автор материальной выгоды не извлекает. От стихов и названия он тоже отказывается.
Комментарий: написано на Фест редких пейрингов «I Believe»на diary.ru по заявке: Гарри Поттер/Дафна Гринграсс. Пост-канон, рейтинг на усмотрение автора, не джен, желателен ангст и отсутствие ХЭ. Сюрреалистичность, тонкие насмешки над читателем, можно добавить чёрный юмор и некоторую долю циничности. "Я не совсем уверен, но, по-моему, это Шекспир — или, по крайней мере, не менее толковый парень — сказал, что именно в тот момент, когда ты начинаешь чувствовать все прелести жизни, Судьба подкрадывается к тебе сзади с куском свинцовой трубы" - использовать цитату не нужно, но передать её смысл очень даже желательно.
Предупреждение: Автор искренно верит, что финал попадает под седьмое условие заявки.
Статус: закончен

Мы возвратимся из дальней дали
Стремя в стремя и бронь с броней.
Помнишь, как в детстве, когда играли
В рыцарей, верных всегда одной.

Не скажу, что мне хотелось идти на такой шаг, но вслух я никому этого не объяснял, и отговаривать, равно как и убеждать меня, никому не пришлось. Не знаю, сколько лет прошло, правда, не помню, однако стойкая неприязнь к бывшим слизеринцам-однокурсникам никуда не делась. Хотя вряд ли это чувство можно назвать неприязнью, такое слишком сильное слово, нет, скорее это было смущение из-за идиотских перспектив снова встретиться со свидетелями своей безмозглости. Через тысячу лет, как закончилась война, налаживать отношения с Малфоями, Гойлами, Паркинсонами, Ноттами, бог знает еще с кем, — это правильно и логично, только тошно до невозможности. Время, говорят, все раны лечит — в моем случае при помощи авось и пьяного хирурга, но неделю за неделей участвовать в приемах, таскаться в гости к слизеринцам и их к себе таскать, наводило такую тоску, что я даже всерьез думал: а не сбежать ли куда на месяц-другой по производственной необходимости?

— Пап, а Лили опять колдует!
Я лежу на диване, читаю «Ежедневный Пророк», чада беснуются вокруг, кидаются друг в друга кубиками и садовыми гномами, но я ведь лежу и читаю, потому мне все равно. Отстраненно отвечаю:
— Молодец.
— Щас как дам! — визжит Лили.
Раздается стук, дикий ор Джеймса, кряхтение, затем мне на живот приземляется дочурка, заставляя мой желудок пожалеть, что в нем суп и гренки, и невинно просит:
— Поиграй с нами в пиратов, ну пожа-йста, пожа-йста, в пиратов!
Ее липкие пальчики комкают мою газету. Ал и ушибленный Джеймс наступают на меня с боков. Мне ничего не остается, как взять Лили на руки и позволить нацепить на себя черную бороду, платок и сережки.
Они орут и скачут со мной, мои чада, я ору и скачу с ними, мы плывем через воображаемый Черный океан, стоя на бабушкином одеяле, я называю крошку Лили «Цыпой», а она меня — «Пиратиком», Джеймс и Ал пускаются на поиск сокровища, и нам здорово.
Как-то Джинни сказала, что возьмет палочку, выковыряет ею мои глаза и поджарит на сковородке, если я решу, что зря на ней женился. Я ответил, что, мол, только через ее труп. Джинни такое солнышко.

***

Малфой-манор сиял и сверкал, как настоящий дворец, в парке повсюду парили крошечные белые павлины, а волшебники, обслуживающие прием, манерами и одеждой ничем не отличались от домашних эльфов. Все было на высшем уровне, все было пафосно, роскошно, по-малфоевски. Несомненно, вечер Драко Малфою вылетел в круглую сумму, даже непонятно, зачем. Хотя нет — очень даже понятно, все эти Малфои, Паркинсоны, Гринграссы, Блейзы, останки былой аристократии, друг друга лучше придушат, чем покажут истинное положение вещей. Да и нечего собственно показывать, добровольно-принудительного ограбления после войны не случилось, недвижимость в движимость никто насильно не переводил, Малфои и прочие избранные остались, как говорится, при своем. Мне это не нравилось, я имею в виду прием, потому я ворчал себе мысленно и вливался со всей жизнерадостностью в коллектив, пока Джинни с Гермионой робко сдерживали натиск Малфоя. Тот был звездой, самим радушием, настолько сильно ему нужны были мы все, наши связи и возможности — что справедливо, нам ведь нужны были его деньги. Что-что, а порядок вещей не менялся, и это хорошо, наверное. Здесь собрался весь свет: Кингсли пришел с супругой, Перси — с подругой и с занудством, Блейзы, тетушка Мюрюэль, конечно, ну и мы все. Рон держался возле Гермионы, и подколки Малфоя на него не действовали. Он вообще классно научился Малфоя игнорировать, и было с чего, конечно: кто Малфой, а кто мистер Рон Уизли. Губы сводило от фальшивых улыбок, от небесной искренности на лицах всех присутствующих хотелось разрыдаться. Я переходил от группки к группке, чокаясь и отвечая на остроумные вопросы, от которых в радиусе мили тошнило камни. Мне было муторно. Голова кружилась то ли от смущения, я ведь, ох ты, со свидетелями своей детской безмозглости встречаюсь, то ли от количества выпитого малфоевского пойла. В итоге я, расспросив одного из ряженых эльфов, начал пробираться к туалету.

Точно, Малфои что-то подмешали в вина, потому что у обоих туалетов толпилась очередь. Пока я дождался своей, мне снова захотелось выпить, захотелось спать, захотелось свалить отсюда к чертовой матери. Тогда в голову пришла блестящая идея: закрыться в туалете, сесть на толрчок и заснуть. Сам не знаю, как такое получилось, это все Малфой с его «Ля-Бутылье восемьдесят шестого года, хороший был год». Зато проснулся вовремя — от того, что кто-то очень громким шепотом сказал кому-то:
— Пора их грохнуть.
Само собой, я сразу принял боевую стойку.
— Эта сучка нацепила бриллианты, платье красное напялила, строит из себя хозяйку жизни, а ведь я знаю, знаю-знаю, ее, шлюху, шлюхой и знаю.
Самое занятное, голос был женским.
— Мы им зададим, крошка. Завалим всех, как в фильме «Проклятый корабль», а бриллианты и денежки заберем. В качестве компенсации за моральный ущерб.
— Как же я ее ненавижу, Асторию эту! Как же я их всех ненавижу.
— Закончим все и заживем в свое удовольствие. Заодно и поквитаемся.
— А Поттер? Урод, он ведь теперь с ними заодно.
— Я его первым срежу, хочешь такой подарок? Ради тебя и моего брата.
— Ты мой сладкий, я тебя люблю.
Я застыл ни жив, ни мертв. Во-первых, планируется ограбление. Во-вторых, массовое убийство. В-третьих, самое паршивое, месть. А у меня с собой даже палочки нет! А у них...
— Двести патронов, скорость стрельбы — триста в минуту. Поттера оставь мне, я вырежу ему кадык и скормлю голубям. А потом мы заживем как люди, отомстим и заживем, и деньги их будут нашими кровными, за то, что они тут жируют, вина лакают, друг с другом лижутся, когда за Хогвартс другие погибли.
— И за Поттера.
— Да, и за суку Поттера.
— Я люблю тебя.
— Ты уже говорила, пупсик, и я тебя. Выходим.

Они прошлепали мимо моей кабинки, когда я тоже вышел. Не мог я остаться, и все тут. К тому же вовремя подгадал момент — дверца шарахнула в лоб кого-то из этой парочки, по визгу, оказалось, что женщину. Я выскочил, бросаясь под ноги мужику, чтобы схватить его за лодыжки и повалить на пол, пнул вскинувшуюся было бабу в живот и отнял у нее игрушку — неплохую, между прочим, самую что ни есть маггловскую штурмовую винтовку. Только с характеристиками мужик загнул. Осталось только приложить его прикладом по башке —парочка-то хилой оказалась, несмотря на громкие угрозы. Когда они оба успокоились и я отдышался, унимая колотящееся сердце, следующим сюрпризом оказалось, что мужика я знаю.

Я присел на корточки, закурил. Медленно и аккуратно выкурил сигарету, размял окурок — таращась на лицо мужика, – нет, не мужика, юноши, еще даже толком не расставшегося с прыщами, – столько всего передумал, что голова как в старые времена разболелась.
Он открыл глаза, когда я без малейшей жалости сунул его голову под струю ледяной воды.
— Ну и какого, спрашивается, Деннис?
Он смотрел на меня ошалело и молчал. Наверное, собирался с мыслями, если они у него были. Он так изменился, что мне хотелось обмануть себя и поверить, что я ошибся. К сожалению, я не мог позволить себе такой роскоши.
— Кто это? — кивком головы я указал на стонущую бабу.
Деннис сглотнул, и я непроизвольно уставился на его бултыхающийся тощий кадык, чувствуя невероятное желание взять и вырвать его. А потом, быть может, и правда скормить голубям, быть может... да твою же мать! Я с силой встряхнул Денниса, зверея от его податливости, мягкости, какой-то склизкой безвольности.
— Какого вы удумали?
Кадык ходил ходуном; Деннис закатил глаза, и его вырвало мне на рукав. Я отскочил, безбожно матерясь, а Деннис уполз в ближайшую кабинку. Процесс, похоже, только начался.
— Вот так всегда, — грустно подвела итог пришедшая в себя девица.
Я в бешенстве уставился на нее. Лет сорока, чуть полная, но отнюдь не потерявшая сексапильности, дамочка, Деннису в матери годившаяся. Кудри небрежно рассыпаны по плечам, а поверх круглой груди патронная лента, надо же.
— Деннису, когда он перенервничает, тошно становится.
— Тогда, может, ты ответишь на мой вопрос? — прорычал я.
— Да чтобы ты сдох! Гарри, кумир и свет очей, мы мстить пришли. Тебе персонально, остальным — за компанию.
— Тут охраны до черта, как вам...
— Детка, я сама из охраны. Маггла, непонятно, да? — девица растянула пухлые губы в улыбке и попыталась встать с пола. Я недвусмысленно показал, что этого делать не стоит.
— За что мстить?
И услышал предсказуемый ответ.
— За Колина, конечно.
— Ты маггла, в войне не участвовала.
— Ну, я братьев Криви с детства знаю, соседкой их была и с отцом их одно время встречалась. Дальше продолжать?
Деннис тихонечко скулил над унитазом. Его выворачивало, не переставая.
— Так, вставай, поворачивайся спиной, — велел я бой-бабе. — И без фокусов.
Она сделала, что ей велели, и хорошо, потому что если бы стала свои охранные штучки демонстрировать, я бы точно не удержался и наподдал, как следует, по пышной попе, за то что парня не знаю на какие дела толкнула.

Мы стояли и ждали, пока Деннис отойдет. Клэр, а ее звали Клэр, попросила сигарету, я поделился. Она рассказывала о своей жизни в Лондоне, о работе официанткой в одном баре, о ребенке, девочке по прозвищу «Солнышко», и об Астории, «этой суке-Астории», которая бог весть что о себе возомнила. А мне лень было спрашивать, откуда Клэр ее знает.
Звуки рвоты и хныканье Денниса почти успокаивали.
Когда он выблевал свой желудок — ну я так решил, потому что сколько же можно блевать — и выбрался из кабинки, я взял обоих за шкирки и вытолкнул, к чертовой матери, через служебный ход, который заприметил недалеко от туалета. Как умел, разобрал винтовку, засунул все в мусорный ящик. Выглянув за дверь, пожелал сладкой парочке счастливого пути и добавил:
— Увы, не прокатит.
— Что не прокатит? — вскинулся Деннис.
Клэр согнула губы в усмешке.
— Не прокатит ваша благородная цель нам отомстить, — пояснил я. — Вы нас ограбить хотели. Насквозь прозаично. С местью, ребята, это никак не связано.
И захлопнул дверь. Хотел еще пнуть, но сдержался.

Еще полчаса ушло на отстирывание и сушку мантии. Все равно выглядел, как жертва перепоя. Плюнув на все, отправился обратно на банкет, который был в самом разгаре: все веселы, пьяны, ведется куча ненужных разговоров, выясняются отношения, парочки обжимаются по углам — в общем, самое время для того, чтобы появиться и не вызвать лишних вопросов. Помахав Джинни, хохочущей в обнимку с Драко, пристроился за ближайшим столиком к какому-то мирно дремавшему лицом в салате субъекту и заказал у официанта бутылку огневиски. Выпил рюмку. Выдохнул. Вечер обещал закончиться хорошо.

— Выглядишь хреново. Можно?
Напротив меня, аккуратно отодвинув субъекта в сторонку, села женщина... девушка. Наколдовав бокал, который тут же наполнился золотистым вином, пригубила. Удивленно вскинула на меня глаза.
— Что же ты молчишь?
— Не знаю, что сказать, — честно ответил я.
У нее были бледно-золотые волосы, убранные в высокую изящную прическу. Я не успел рассмотреть ее мантию, но отметил вырез на груди, узкие рукава, открывающие тонкие кисти, и мягкость ткани. Лицо девушки казалось знакомым, но я не мог его вспомнить. Однако ощущение, что я ее знаю, странным образом беспокоило. Темные изогнутые брови, прямой нос, синие глаза. Пухлые губы. Ее можно было назвать красивой, вот только меня не отпускала тревога, а это само по себе паршиво. Видно, я допился.
Она достала палочку и наколдовала пачку сигарет.
— Я Дафна, сестра Астории. Мы учились с тобой на одном курсе.
— Да, помню, — теперь я соврал. — Давно не виделись, как дела? — добавил, чувствуя себя полным идиотом.
Она закурила — запах ужасно крепких, вонючих сигарет окутал меня с головы до ног, заставляя закашляться и потянуться к огневиски.
— Этот табак делают из растения под названием Колени Морганы. На древнем и более правильном диалекте упоминается другая часть ее тела, но этот вариант не для широкой публики, — Дафна томно улыбнулась. — Колени Морганы растут только в лунном свете на месте, где пролилась кровь девственницы... захватывающе, правда?
— Очень.
— Как тебе прием, Гарри? Говорят, старик, который поставляет публике сигареты, добавляет в табак щепотку раздробленных костей эльфов, но мало ли что говорят, правда? Нравится? — она обвела рукой зал.
Мои глаза привыкли к дыму, к сизой дымке, ложащейся на лицо Дафны и делавшей его невыносимо прекрасным, а легкие привыкли к горечи. Я закурил.
— Прием, безусловно, удался. Роскошно, дружелюбно и очень респектабельно. Люциус уже лучший друг Перси, Джордж с Анжелиной обменялись приглашениями с четой Паркинсон, а Кингсли облапал Малфоя-младшего и удалился давать жизнеутверждающее интервью заждавшимся репортерам. Все взаимовыгодно, все отлично.
— Ты бываешь таким злым, Гарри, — равнодушно сказала Дафна. Субъект рядом с ней шумно всхрапнул, когда получил точный тычок и свалился на пол, что, впрочем, его никак не обеспокоило. — Мне тоже не хотелось приходить –, знаешь, как это бывает, когда надо, а тошно, но Астория очень просила,. — Она откинулась на стуле, отпивая маленькими глоточками вино. — И потом — мне выгодно с тобой подружиться, сам понимаешь.
— Не совсем, — я уже начал приспосабливаться к ее манере, однако пока не хотел вести разговор на ее условиях. — Расскажи о себе.
Она улыбнулась и наклонилась ко мне.
— Давай ты расскажешь, а потом я.
— Глава магического аврората, есть семья, трое детей, младшей дочке — четыре года, совсем большая, — я, потушив окурок в рюмке, отпил из ее бокала вина. — Дом в Годриковой впадине, дом в Лондоне. Как видишь, все отлично.
— Отсюда такой безнадежный голос?
— Это от волнения. Как насчет тебя?
Дафна снова улыбнулась. Она красиво улыбалась — в уголках ее губ словно зажигались крохотные смешинки.
— Посмотри назад и направо. Объект — благообразный господин с респектабельной бородкой, ищет глазами меня, попутно гладя коленку сидящего рядом ангела. Видишь? Мой муж.
Я окинул его взглядом. Господина я встречал, и не раз, — это бы не кто иной, как глава информационного сектора Гринготтса, мистер Ланс Стрипотт.
— Здорово у вас совпало, — хмыкнул я, оборачиваясь к Дафне. — Название его банка и твоя девичья фамилия.
Дафна поморщилась, и мне вновь показалось, что я провалил некий экзамен.
— Как поживает Джинни? Помню ее этакой простушкой, рыженькой и красивой, только, конечно, это она только с виду простушкой казалась. Она не сильно изменилась, тебе с ней повезло.
— Спасибо.
— Очень милая у тебя жена, говорю, — терпеливо повторила Дафна. Наверное, я конченый кретин. — Чем она занимается? Я слышала, раньше она вела спортивные обзоры. Кажется, среда и пятница, правда? Ланс обожает эти дни, я, впрочем, тоже.
Я смотрел на нее не мигая. Ее глаза были совершенно пьяными, а губы изогнула усмешка.
— Что ты хочешь сказать?
— О, ну Гарри, зачем делать такое серьезное лицо? Не расстраивайся, пожалуйста. Было очень приятно снова тебя увидеть и поговорить с тобой. Правда же, тебе незачем расстраиваться, — она выдохнула горький дым, улыбнулась в последний раз, а потом поднялась и ушла, не попрощавшись.
Я не стал ее останавливать. Я сидел и смотрел на визитку, которую она оставила на столе. В сизом дыме бордовые буквы растекались, как пятна крови, однако мне удалось их прочесть:
«Зеленые рукава».
Ниже шел адрес, который тоже ни о чем мне не говорил. Я закурил, задумчиво крутя визитку в пальцах. Мне это не нравилось. Не знаю, чем, но не нравилось. А еще эти два слова, что шли следом за адресом: «среда и пятница». Я отправился на поиски жены.

С приема мы вернулись под утро. Джинни звонко рассмеялась, когда я рассказал ей о «Зеленых рукавах», рассмеялась и отобрала визитку. Они с Гермионой о чем-то пошушукались и объявили нам с Роном, что хотят погулять по ночному Лондону.

Я разбудил жену ближе к обеду.
— «Зеленые рукава». Что это?
— Гарри, ты с ума сошел, который час? Мерлин, ну ты чего?
— Не притворяйся, что не знаешь.
— Оставь свои авроратские штучки, дорогой, и дай мне поспать.

К вечеру, вернувшись с детьми из Норы, я обнаружил, что бумаги в моем столе аккуратно перерыты, ящики проверены, как и шкафы в моем кабинете.
Я ничем не показал Джинни, что заметил беспорядок, только спросил, где она была днем. Услышал безмятежное: «В саду». Если бы она сказала правду, придумала любое объяснение, зачем шарилась в моих вещах, я бы оставил все как есть. Но ведь Джинни этого не сделала.

В среду я аппарировал по адресу, указанному на визитке.
Я прошел по тихой добропорядочной части города к небольшому скверу, в самом центре которого возвышался уютный особнячок солидного темного камня. На резных воротах висела бронзовая табличка, гласящая, что это частная собственность и принадлежит она леди Гришем. Я, нацепив на лицо самую дружелюбное выражение, старательно улыбнулся в одну из камер наблюдения и позвонил в звонок. Открыл мне здоровенный детина.
— Ну? — лаконично поинтересовался он.
— Скажите, милый юноша, а этот дом виден магглам, или он огражден чарами, мороком и прочими излишествами?
Детина переступил с ноги на ногу.
— Тебе чего?
— У тебя в роду, могу поспорить, затесались тролли, — задумчиво произнес я и вынул палочку из кармана, чтобы...
— Экспеллиармус! — детина ловко поймал метнувшуюся к нему палочку. — Значит так, господин: если вы по делу, так прямо и говорите, по какому и к кому, если просто так — проваливайте подобру-поздорову, у нас здесь частная собственность, принадлежит она почтенной старой леди, и даже то, что вы, господин, — Гарри Поттер, не дает вам права всяческие чудачества здесь творить.
Через полминуты я перестал хлопать ресницами.
— Все же это волшебный дом. Прости, друг, мне нужно поговорить с леди Гришем.
— По какому делу?
— По личному, — старательно улыбнулся я. — Ну так что?
— Нет их, уехали по делам. Приходите через недельку-другую.
— Послушай... как там тебя? Послушай, мне нужно только узнать, что это за место.
— Частная собственность, вон табличку почитайте.
— Что здесь происходит по средам и пятницам? — рявкнул я, выходя из себя.
Детина поудобнее перехватил палочки, мою и свою.
— В толк не возьму, о чем вы говорите, господин. Вам лучше уйти.
— Так, слушай, — я схватил его за грудки. — «Зеленые рукава». И если ты сейчас еще раз заявишь, что в толк не берешь, клянусь, я...
— Что же вы сразу не сказали, господин? — отозвался детина, спокойно отдирая меня от себя. — Начали бы с пароля, а не со всяких там непоняток. Они по вечерам собираются, в восемь. И вход не отсюда, у нас с другой стороны парадный. Вечером и приходите.
— Спасибо.
Детина протянул мне палочку.
— Да не за что. Вы только одежду другую наденьте, у нас с этим строго. И пароль не забудьте повторить, я-то вас запомнил, пропущу, но сегодня вечером Дерек дежурит, он с вас обязательно пароль стребует.
— Что за одежда?
— Совсем новичок, да? — подмигнул детина. — Мантия нужна бордовая с капюшоном, чтобы лица вашего никто не видел. Хотя... — он понизил голос. — Видеть все видят, чай не балбесы, понимают, на что идут и зачем. Просто для этого, для пиетета, что вроде как скрытно у нас все, анонимно.
— Спасибо, — еще раз поблагодарил я, кивнул и отправился восвояси.
Хреново-то как... тайных обществ мне только не хватало.

Я думал послать Рону Патронуса, потом решил пойти к нему сам. Не то, чтобы была такая уж необходимость в Патронусах в Министерстве Магии, где мы с ним оба работаем, просто мы с Роном договорились давно, такой немного глупый прикол у нас был: когда нужно о чем-то важном поговорить, мы отправляем друг другу Патронуса. Прямо через этажи и кабинеты. Прикольно. Рон обнаружился в своем кабинете, заваленный отчетами по самый свой веснушчатый нос. В последнее время ему приходилось в основном текучкой заниматься, что его нервировало до крайности, ему ведь всегда больше нравилась оперативная работа. Когда я вошел, он грыз кончик карандаша и ругался.
— Гарри, привет, только не мешай мне, посиди немножко, я сейчас. — Он, не поднимая головы, с такой силой взмахнул пером, что брызги полетели во все стороны. — Ты только послушай: «А потом тело совершило противоправное действие, оказавшись живым (в просторечье — зомби) и накинувшись на ав. Беббинса, в результате чего у того свело палец, и его палочка ударила заклинанием Конфундуса, что по объективным причинам не является его виной, потому что, как было сказано выше, сильная судорога не позволила Беббинсу опустить палочку». Слушаешь? Мозги еще через уши не вытекли? У меня вроде уже да. А это только седьмой отчет, а их еще двадцать, и скоро я аппарирую к Дину и придушу его, засранца, чтобы не давал своим остолопам писать отчеты!
Дин у нас традиционно занимался с новичками. Это нигде не обговаривалось, но выпускники школы аврората сами тянулись к нему, доверяли, а Дин любил с ними возиться. Он, наверное, самый добродушный из нас и сходится с людьми легко.
Я притянул к себе пару папок, Рон взглянул на меня с благодарностью. Вдвоем мы с ним промурыжили еще пять отчетов, потом я закурил, Рон быстренько вскипятил чайник и сбегал за печенюшками в соседний отдел.
— Медовое и ореховое, мое любимое, — проворковал он, красиво раскладывая добычу на тарелке. — Гермиона опять одни хлебцы со злаками всучила, я не знаю, сколько это еще продлиться, но помирать с голоду не намерен. Что-то серьезное? — он испытующе взглянул на меня. — Нет, ты бы тогда сразу сказал. Только не похоже, что просто поболтать пришел, рожа у тебя странная. Ну, Гарри?
— Я пока не знаю, — мне все вдруг показалось глупым и нелепым, наверное, родное лицо Рона, уютные чаепития и все такое сказались. Ну разве вяжется вся моя жизнь — спокойная, счастливая — со всякими... со всяким...
— Помнишь вечеринку у Малфоев?
— И тебе наш друг что-то не то сказал?
— Да я с ним вообще не пересекался, Рон, тут другое.
Я начал перебирать бумаги на столе.
— Ну давай, не мнись, Гарри. Что случилось?
— Ты знаешь, я этого не стал бы говорить, если бы не был уверен. Но я уверен, — я собрался с духом. — Рон, ты можешь узнать у Гермионы, чем Джинни занимается по средам и пятницам?
— Так, — Рон отставил чашку и откинулся на стуле, буравя меня взглядом. — Гарри, расскажи по порядку, что произошло. В чем ты подозреваешь Джинни?
— Да ни в чем я ее не подозреваю.
— Подозреваешь, подозреваешь. Ты что-то узнал на вечеринке у Малфоев?
— Рон... в общем, есть такое общество, оно тайное, называется «Зеленые рукава». Мне кажется, Джинни тоже знает о нем, и даже бывает там каждую среду и пятницу.
— А что такого происходит в этом тайном обществе? — медленно сказал Рон.
— Я не знаю... Рон, она уходит из дома по средам и пятницам, говорит, что на тренировки, но в том-то и дело, что ее не бывает на тренировках, я проверял, — я снял очки и потер переносицу. Было противно вспоминать понимающую улыбку Людо Бэгмена, тренера Ирландской сборной по квиддичу, на чьи тренировки якобы ходит моя жена. Он сказал, что Джинни не появляется уже полгода, и матчи им комментирует другая девушка. — Я не знаю, что происходит, Рон.
— При чем здесь Гермиона?
— Что?
— Ты говоришь: спроси у Гермионы. Ты думаешь, что Гермиона что-то знает о Джинни.
Уши Рона медленно заливала краска, и мне это совсем не нравилось.
— Да, мне так кажется.
— Слушай, Гарри, — Рон наклонился ко мне. — Нет ничего, в чем можно подозревать Джинни. Слышишь — ничего. Я не знаю, кто тебя это внушил, зачем он это сделал, но только не думал, что ты окажешься таким козлом и поверишь.
— Я знаю, что я козел, Рон. — Я не отрывал от него взгляда. — Знаю. Однако Джинни состоит в каком-то обществе, это факт. Ты мог хотя бы он ней побеспокоиться, мало ли...
— А ты разве о ней беспокоишься? Вроде как о себе, нет? Ну да ладно, понял я все. Проверю этих твои рукава... но ты, наверное, все по своим каналам и без меня проверял? — он взглянул на меня и удовлетворенно кивнул. — Проверял. Тогда, Гарри, все. Гермиону я ни о чем просить не стану, сам понимаешь. А тебе советую — прекрати дурить. Поговори с ней. Уверен, она все объяснит.
— Рон, она не хочет говорить. Она выкинула визитку этого общества, как только увидела ее у меня в руках, перевернула мой кабинет вверх дном. Она знает, что я знаю, и боится этого.
— Не дури, — жестко оборвал Рон. — Мы говорим о Джинни, а не о какой-нибудь нечистой на руку бабе, не забывай. Пообщайся с ней, выскажи ей все начистоту. И мне скажи: кто тебе все это рассказал? С чего вообще началась эта хренотень? Малфой, да?
— Я же говорю, Малфой здесь ни при чем! — воскликнул я. — Рон, послушай, я не знаю, что происходит, но то, что что-то происходит — это точно, ведь меня, считай, предупредили и...
Я осекся. Мир рухнул. Такая банальщина, я сам никогда не верил, что когда-нибудь скажу или подумаю такое, эти слова более подходят эпическому герою, стоящему по колено в трупах. Но мир действительно рухнул, скончался у меня на глазах. Я увидел на столе Рона папку. Я не замечал ее раньше, честно. Обыкновенная лиловая министерская папка. Только пока Рон двигал чашки, она завалилась в щель между тяжелым формуляром графика дежурств и какими-то свитками пергамента, завалилась и распахнулась. Там были письма, я не разглядел, что в них написано, мелкий убористый почерк. А еще была визитка. Знакомая визитка с бордовыми надписями. «Зеленые рукава».
— Кто тебя предупредил?
Я моргнул и вновь уставился в лицо Рона. И увидел в нем то, чего не замечал раньше. Страх.
— Рон, значит, ты мне не поможешь?
— Кто тебя предупредил?
Я встал и аккуратно закрыл за собой дверь.

Мне не хотелось больше оставаться в Министерстве, я решил попросту забить на работу. Трейси, моя секретарша, закидала меня делами, почтой, срочными звонками и встречами, но я вежливо велел ей отстать, надел мантию и аппарировал на Гриммуальд Плейс. Я сто лет здесь не появлялся, дом целиком и полностью был на попеченье Кричера, уж не знаю, следил ли он за порядком. Мне надо было подумать. Подумать-подумать, и о многом.

Кричер не следил. Дом напоминал Визжащую хижину, в нем было так же темно и страшно. Бесценные ковры покрывал слой пыли толщиной с кирпич, мои ноги тонули в нем, зато миссис Блэк меня не услышала и продолжила спать за шторкой на портрете. Я пробрался в гостиную, придвинул кресло к окну и закурил. Камин затапливать не стал, равно как и зажигать свет, потому и просидел здесь весь вечер так, словно меня не было, словно я призрак. Смешно поверить — призрак, призрак, меня нет, я невидим, ну точно под мантией-невидимкой прячусь. Мантией вот как раз можно воспользоваться, проникнуть в этот особняк и узнать все. Или домой к Рону прийти невидимым. И что я ему сделаю? Нет, если уж воевать, то с открытым забралом. Я ведь и приглашение, считай, получил и от Дафны, и от того верзилы-охранника. Джинни и Рон... они оба что-то знают, что-то скрывают и боятся этого. Джинни и Рон. Мой мир рухнул, а осколки можно свободно загнать себе под ногти, потому что это невозможно, невозможно, чтобы Джинни... И Рон. Я вдруг почувствовал, что глаза подозрительно щиплет. К черту. Меня все достало, кто бы знал, как достало! Я раздавил сигарету о стол, с удовольствием ощущая, как пепел жжет пальцы, вскочил и вылетел из дома номер двенадцать на Гриммуальд Плейс, шарахнув напоследок дверью так, что с потолка осыпалась штукатурка, а миссис Блэк зашлась в приступе истеричного кашля.

Я пришел в особняк вечером. Сначала, конечно, облазил весь дом в поисках бордовой мантии с капюшоном, ведь должна была она быть, раз Джинни... не нашел. На сердце немного отлегло. Хотел снова пойти к Рону, набить ему морду, потом решил, что пойду, когда выясню, что же в этом особняке вечерами творится. Но мне еще нужна была мантия. В итоге поступил просто: трансфигурировал свою старую парадную, которую еще в школе на Святочный бал надевал, в нечто жуткое и с огромным капюшоном, переоделся, капюшон опустил на глаза. Посмотрел на себя в зеркало. Этот молодец в отражении не имел со мной ничего общего, теперь даже ранняя седина на висках и круглые очки не выглядели так бюргерски зажиточно, как я давно привык. Более того — в глазах появился блеск, нехороший, скажем. Словно Поттер вновь на тропе войны, хоть статую с меня ваяй... Мелькнула кошмарная мысль напялить маску, но тогда один в один стал бы похож на Пожирателя, разве что не черного.

Когда я, следуя дневным указаниям охранника, обошел особняк и оказался перед парадным входом, сначала решил, что это шутка. Вепри. По обе стороны от дверей высились огромные каменные вепри, к самим дверям вела лестница, а двери... да, так и есть, двери были точь-в-точь, как вход в Большой Зал Хогвартса. Хмурый субъект, подпиравший правого вепря, молча преградил мне дорогу, когда я, словно в наваждении, тронулся вперед.
— Чудесная ночь, не так ли, Дерек? — быстро сориентировался я.
Дерек продолжал пялиться на меня.
— «Зеленые рукава».
— Проходите.
Я проследил за ним взглядом, когда он освобождал мне дорогу, и толкнул двери.

Я оказался в просторном холле, залитом тусклым бордовым светом, и не успел оглянуться, как ко мне подскочила милая пожилая дама, боюсь, та самая леди Гришем, и попросила отдать ей палочку на временное хранение. Просьба была вежливой, однако отказа она не предполагала –, это чувствовалось, и остро, поэтому я, поколебавшись, отдал свою палочку, которую дама тут же спрятала себе за корсаж. Она очаровательно улыбнулась, сложила руку калачиком, и я, чувствуя себя полным идиотом, позволил увлечь себя куда-то вглубь дома. Ах да, мне завязали глаза. Не знаю, как я позволил, наверное, у меня слабость к вежливым старушкам.
Мы вошли в какой-то зал, и меня затопила волна голосов, смеха и песен, и неясных звуков, которые я сначала не мог опознать. Леди Гришем не стала снимать с меня повязку, усадила на мягкий диван и пожелала... я идиотски заржал. Пожелала «крепеньких силенок и доброго сердечка». Беда с этими свихнувшимися бабушками. Я поднял руку, чтобы снять повязку, но мое запястье перехватили чьи-то прохладные пальцы, и меня не сильно, но уверено толкнули на спинку дивана. Я даже дернуться не успел, как мои губы раздвинул чей-то язык, нахально прошелся по зубам и деснам, быстро, словно даже крадя. Облизнул нижнюю губу. Исчез. Я сдернул повязку, но никого рядом уже не было, разве что... Ох ты, Мерлин! Я забыл о таинственной воровке поцелуев, потому что теперь увидел, что тут творилось, откуда эти звуки. Люди в бордовых мантиях, разного пола и возраста, знакомые и незнакомые, занимались тем, что яростно доставляли друг другу наслаждение. На любой манер, на любой вкус. Зал, размерами мало уступавший приемному залу в Министерстве, был задрапирован тяжелыми бордовыми тканями, всюду стояли эти диваны, а еще в воздухе витал сладковатый крепкий одуряющий запах, и им хотелось дышать и дышать. Какой-то наркотик, ну да. Уши терзала ритмичная музыка, а люди вокруг... ну они не стонали тут все, все же это... Я сглотнул. Недурно высший свет развлекается, нам бы так, еще бы быть уверенным наверняка, кто из них кто, потому что в полумраке и обознаться легко, хотя, впрочем, зачем знать? Не мое дело. Вон тот, худощавый, точно Малфой. И опознавать не надо – точно он. И кому принадлежат черные ладони, мнущие его затылок, тоже угадывать особо не приходиться. Не мое дело. Я, опустив капюшон чуть ли не до подбородка, поднялся с дивана. Пригляделся, до рези щуря глаза, пригляделся, по крайней мере, к тем, у кого лица оказались открыты. Вот сейчас бы палочка пригодилась, сейчас бы простенькое «Акцио, Джинни!», и все бы и узналось, разгадалось и развеялось, твою же мать. Оттолкнул какую-то девицу, приставшую ко мне с мокрыми поцелуями, залез с ногами на диван, чтобы обзор был лучше. Ну не ходить же мне от пары к паре, не снимать же каждого мужика или бабу друг с друга...
— Герой, ты не расстраивайся. Милый.
Я опустил глаза и увидел, что на диван присела не, кто иная, как Дафна. На ней тоже была бордовая мантия, которую я уже начал тихо ненавидеть.
— Спускайся ко мне.
Спрыгнул и плюхнулся рядом с ней.
— Привет, Дафна, отлично выглядишь, рад тебя видеть! — жизнерадостно завопил я, а затем притянул ее за локоть и встряхнул. — Какого дьявола здесь происходит?
— Стоило мне на пять минут отлучиться, а ты уже занервничал, — пожала плечами Дафна.
— Где Джинни?
— Откуда мне знать?
Я еще раз встряхнул ее.
— Зачем ты привела меня сюда?
— Ты сам пришел, никто тебя не тащил. Хочешь выпить? Здесь запрещено курить, некоторые неаккуратно ведут себя, прижигают партнеров, того гляди следы останутся, — спокойно смотря на меня, говорила Дафна. Я поймал себя на мысли, что вглядываюсь в свое отражение в ее глазах. — Но можно заказать дельфийское вино или абсент. Если очень хочешь, могу принести вильфииин — напиток, достойный королей. Его готовят из молока женщин, яда индийских кобр и отвара листьев коки. По вкусу добавляют тыквенный сок, а переводится он как...
— «Вывихнутый локоть Вивианы», или тому подобная чушь.
— Не совсем, — улыбнулась Дафна. — Вильфииин — это медленная смерть, ведь если чуть спутать с дозировкой молока, умрешь медленно и мучительно.
— Великолепно, — отрезал я. — Так как насчет моей жены?
— А что насчет твоей жены? Она не здорова?
— Прекрати, ты прекрасно понимаешь, о чем я. Где она?
Дафна чувственно потянулась.
— Ты же живешь с ней, не я.
— Что это за общество?
— А ты как думаешь?
— Джинни здесь, да?
— Послушай, — Дафна ласково провела прохладной ладонью по моему лбу. — Ты так расстраиваешься... правда, не стоит. Вон смотри, к нам уже мальчик идет, думает, что я тебя не устраиваю.
Я хмуро воззрился на жеманного юношу, чье лицо узнавать не хотел ни за какие коврижки. Юноша подошел к нам, даже попытался присесть, но был отправлен мощным нокаутом на пол. Я чувствовал, что еще немного, и я начну крушить все подряд.
— Гарри, ну зачем ты так? — Дафна ногой поддела подбородок юноши. — Понимаешь, у нас здесь принято заключать пари. Мы не хотим, чтобы наше общество очень уж распространялось, но новым членам всегда рады — знаешь, что-то вроде коллекции, и нам лестно, что в «Зеленых рукавах» состоят видные волшебники, ты даже не представляешь, какие известные и добропорядочные.
— Ты говорила насчет пари?
— Ну, это девичье, — мило улыбнулась Дафна. — Мы иногда с девочками решаем, кто же нам нужен здесь. Вроде развлечения. Иногда в подобном духе балуются и мальчики. Джинни сказала, что ты не купишься, я же — что купишься и еще как.
Я откинулся на диване. Молча наблюдал за улыбкой Дафны, становящейся все шире и шире. Я, конечно, мог... как же мне этого хотелось, кто бы знал! Я мог вызвать сюда отряд авроров, чтобы зачистить весь этот клоповник, сорвать маски с чертовых извращенцев, а потом навешать на них всех собак, обвинить в чем угодно, Перси поможет найти в чем, просто потому что так хочу. Вот только я этого не сделаю.
— Вы заключили пари на меня?
— Ну да, милый Гарри, — она похлопала меня по руке. — Я должна была привести сюда великого Гарри Поттера. Сначала, разумеется, лечь под тебя, потом привести, но не суть важно. Просто так вышло, что мне этот план не понравился. Джинни не этого хотела, не собиралась она тебя в коллекцию «Зеленых рукавов» добавлять. И мне не понравилось, не люблю, когда меня используют.
Я помолчал.
— Зачем ты меня целовала?
— Понравилось? Как ты угадал? Подглядывал?
— У тебя духи ужасные, блевать тянет.
— Ясно, — она приблизила ко мне свое лицо, почти касаясь губами моих губ. — Мистер Стрипотт по секрету сообщил мне, что счета одного господина заморожены. Данный господин занимает неплохую должность в Министерстве и обвиняется в финансовых махинациях, которые он осуществлял благодаря своему служебному положению. — Она отодвинулась и отпила зеленоватый напиток из бокала, который только что наколдовала. — Настоятельно рекомендую проверить свой баланс.
— Ты хочешь сказать...
— Ага.
— Но я ничего не крал!
— Гарри, да не ори ты так, — она притянула меня к себе. — Лучше подумай, кому это выгодно. Похоже, на тебя началась облава.
— В результате которой... Дафна, что ждет меня в результате?
— Откуда мне знать? — она хрипло рассмеялась. — Поищи, кому это выгодно.
— Джинни... — начал было я.
— Необязательно, — спокойно оборвала Дафна. — Только побереги свою жизнь, прошу тебя.

В ту ночь я ждал Джинни до последнего. Она так и не появилась, и утром мне пришлось уйти на работу, куда в районе обеда прилетела наша сова с посланием от Джинни, в котором она просила не обижаться за то, что не ночевала дома, потому что ей срочно нужно было помочь с одним делом Флер. Что за дело, она не написала, но я и так знал, что все это ложь. Я заперся в своем кабинете, приказав Трейси никого не пускать. Она и не пускала, даже Рона, который с утра рвался ко мне уже дважды.

Я начал с проверки своего баланса, и сообщение из Гринготтса не заставило себя долго ждать: мои счета действительно были заморожены, более того, гоблинами была назначена комиссия по расследованию моего случая. Это значит, что скоро все мои дела за последние месяцы будут проверены самым тщательным образом, и я даже не сомневался, что они что-то найдут, ведь понятно же, что все это грандиозная подстава. У меня приступ паранойи, но кому-то нужно от меня избавиться. По правде говоря, такое нужно многим, и я бы как-нибудь пережил, вот только никогда не думал, что и Рон с Джинни окажутся замешены во всем этом. И я решил, что не знаю, что делать. Нет, счета — хрен с ними. Только словно льдинка размером с хороший кулак провалилась куда-то на дно желудка, и теперь холодила меня всего изнутри. А Рон отказался говорить с Гермионой... а Джинни с Гермионой проводят много времени... Гермиона точно знает, что делать. Ну, всегда ведь знала. Я вскочил из-за стола, распахнул было дверь, заставив Трейси вздрогнуть от испуга... потом передумал. Не надо мчаться к ней через этажи, мало ли, люди и так смотрят с подозрением, хотя чихал я на их взгляды. И все равно. Я огладил мантию и сел обратно за стол. Написал изящную записку: Гермиона, мол, очень нужно поговорить, сложил пергамент конвертиком и запустил в специальное окошечко над дверью.
Пока Гермиона добиралась, думал, как бы успокоиться, не сорвавшись в истерику. Я не был напуган, между прочим. Я ведь не верил особо во все это, в тайные общества, где трахаются друг с другом ближайшие знакомые, где Джинни трахается, и Дафна заодно, в то, что Рон что-то скрывает и боится меня, что против меня завели дело, что я остался без средств к существованию, а Джинни хочет меня убить. Не верил.

Она вошла без стука, уверенно и деловито. Гермиона не любила министерские мантии, ходила по-прежнему в джинсах. Вообще многие из наших не любили, ни я, ни Рон, ни Дин, Перси только всегда идеально правильно одевался. Я улыбнулся ей и вдруг вспомнил, как она обжималась с Малфоем на приеме. Улыбка моя превратилась в ухмылку.
— Привет, что случилось? — спросила она, внимательно наблюдая за мной.
Можно подумать, будто Рон ей нашептал, что я конченый отморозок, ага.
— Ты только не говори, что я все придумываю, что мне кажется, и нужно пойти разобраться. Все это я сам знаю, — без предисловий начал я. — Гермиона, я, может, и выдумываю, но не все, ты ведь всегда была за логику, так что поймешь. Есть доказательства, и мне нужен твой совет.
Гермиона села на краешек стола.
— Ты меня пугаешь. Давай выкладывай.
— И еще не думай, что я бы стал... просто, похоже, я остался совсем один. Ты вот меня не бросила, помнишь, когда никого рядом не было, может, ты и поймешь? В общем, я бы не позвал тебя, если бы знал, что происходит.
— Ну? Вступительная часть закончилась, Гарри, продолжай: так что случилось?
— Не знаю, с чего начать, — проворчал я.
«Может быть, с того, что гоблины заморозили мои счета и счет моих родителей? Или с того, что Джинни мне изменяет, а лучший друг предал меня? Или может быть — Джинни хочет меня убить?»
Гермиона молчала.
— Я... столько времени прошло, лет, а теперь я совершенно случайно узнаю, что есть некое общество для тайных утех кого ни попадя, Джинни в него вхожа, Рон вроде тоже. И знаешь, что самое паршивое? — я глупо хихикнул. — Они не хотят даже попытаться объяснить, что происходит, будто я враг или тупица. Вдобавок ко всему выясняется, что Джинни что-то задумала, и мне советуют быть осторожным.
— Кто советует? — хрипло спросила Гермиона.
— Ну какая разница, это не важно. Мне надо, чтобы ты проверила по своим каналам, кто стоит за моим делом в Гринготтсе. Я, конечно, глава аврората, но ведь вся проблема в том, что за мной теперь следят, за каждым шагом наблюдают, и мне очень проблематично будет самому пробивать информацию в банке, тем более, у гоблинов я и так еще со школьных времен, так сказать, на заметке: они ведь не простили ограбления и угона дракона, как им не объясняй.
— Как ты помнишь, банк мы грабили вместе.
— Но не тебя же обвиняют в мошенничестве.
— Хорошо, — Гермиона осторожно провела ладонью по моему лбу. В ее глазах читалась забота и что-то еще, чего я понять не мог. — Мне нужны все документы: иск против тебя, официальное письмо, где тебя уведомляют о заморозке счетов, основание, на которое ссылается банк, сообщение о рассылке писем — тебе, департаменту магического правопорядка, отделу внутреннего контроля, приказ последнего о назначении комиссии, которая займется служебным расследованием, а также уведомление Гринготтса о назначении собственной комиссии.
Я поперхнулся.
— Гермиона, ты серьезно?
— Как никогда.
С ума сойти.
— Где я все это найду? Я только сейчас по записке к мистеру Стрипотту убедился, что остался без средств к существованию.
— Ты хочешь сказать, никаких официальных бумаг не было? — медленно проговорила Гермиона.
— Ну...
— Гарри, нельзя же быть таким наивным! Мало ли что тебе могли сказать, написать! Юридическую силу имеет только бумага с печатью и подписью ответственного лица. А ты уже собрался в мошенники заделаться! Я сегодня же свяжусь с банком. Только ты мне скажи, и честно — кто тебя вообще надоумил, что все вокруг враги? Что это за советы? И Джинни — что ты говорил о ней?
О Джинни, если я и мог что-то кому-то сказать, так это Рону. И то не все, и уж точно не такое.
— Джинни, боюсь, знает что-то, о чем не хочет рассказывать мне. Я хочу сказать... в общем, Гермиона, мне как-то легче и понятнее со счетами разбираться, с проверками, со слежкой, чем с тем, что у нас происходит с Джинни. Я пока не могу.
Сказал — и тут же пожалел. Лишнее, лишнее, оно только нас с Джинни касается, оно вовсе не для ушей Гермионы, пусть даже она моя лучшая подруга.
— Гермиона, вообще это все ерунда, — я неопределенно повел рукой в воздухе, сам себя считая придурком, каких мало. — Встретимся тогда вечером. Сможешь узнать?
— Да, конечно, — рассеянно отозвалась она. — Ты с Роном говорил? Хотя, глупости, ты ведь только что сказал, что говорил... Почему ты считаешь его предателем? Что он сделал, Гарри?
И вновь я почувствовал неловкость.
— Поговори с ним сама.
— Ага, и что я ему скажу?
— Спроси про общество «Зеленые рукава».
— Ну что ты все заладил: «Рукава, рукава!» — всплеснула руками Гермиона и соскочила со стола. — Вообще-то это древняя песня, сонет или любовный стих, по преданию написанный королем Генрихом для своей возлюбленной Анны. Довольно легкомысленного содержания, если ты понимаешь, о чем я. Что это за общество такое?
Мне показалось, или в ее глазах действительно мелькнула паника?
— Как раз под стать стиху, если ты права.
— И Рон...
— Я не знаю. Ему просто известно про общество, но когда я заговорил о нем, он и виду не подал. Хотя визитка «Зеленых рукавов» у него тоже есть.
— Тоже? Гарри, откуда ты ее взял?
— Да разве это важно? — я, сам не понимая, почему, все больше и больше злился. — Вы с Роном только выпытать хотите, кто мне визитку дал, кто насчет Джинни намекнул, кто про счета рассказал! Зачем вам?
— Потому что это, по меньшей мере, странно, что ты так легко прислушиваешься к мнению чужих людей. Разве не очевидно, Гарри? — щеки Гермионы пошли алыми пятнами. — Ты поверил бог весть кому на вечеринке у Малфоев и теперь начинаешь подозревать всех нас.
Я помолчал.
— Маггловский король?
— Что?
— Стих про рукава сочинил маггловский король Генрих?
— Ну да, — с запинкой ответила Гермиона. — Вообще-то королей-магов никогда не было, если не считать Утера Пендрагона, разве ты не помнишь из истории магии? Гарри, при чем здесь...
— А не при чем, — я пожал плечами и отвернулся. — Спасибо, что зашла.
— Гарри, ты что! — она схватила меня за плечи и попыталась развернуть к себе. Но я ее оттолкнул. Хотелось верить, что сильно.
— Уходи, пожалуйста.
— Гарри!
— Я ни словом не упомянул о Малфое и его вечеринке. Однако ты знала.
— Господи, ну и что?
— Иди и дальше советуйся с Роном. Ты ведь советовалась? Потому так долго поднималась. Он все тебе рассказал, и теперь вы оба... как преграда. Вы ограждаетесь от меня. Я отдельно, а вы вместе, словно знаете, что все во мне вам чуждо, если ты понимаешь, а ты понимаешь, у меня сомнений нет.
— Гарри... — прошептала она за моей спиной.

Меня обложили, преградили все пути к спасению. Это неприятно, спору нет.
Я немного поругался, поорал, права отстаивать свои пытался — меня быстро и грамотно зарубили. Банк действительно начал на меня облаву — действительно, потому что официальные бумаги по первому требованию стали поступать чуть ли ни ежечасно, и в каждом письме удручающе вежливо растолковывалось, в чем именно я был не прав, почему Гринготтс не может продолжить обслуживание моих счетов, почему отказывает в возможности забрать вклад, почему считает нужным начать расследование и так далее. На оперативке Перси, этот жлоб Перси, сухо объявил о создании комиссии для проведения внутренней проверки в связи «с неблаговидным поведением одного нашего сотрудника». Рон таращился на меня, я хотел его придушить за то, что он так таращился. А кое-кто из коллег завел привычку спешно обрывать разговор, стоило мне подойти, или перешептываться, или прятать глаза, если я оказывался поблизости. В общем, все всё знали и заранее предали меня анафеме. Кингсли вот-вот вызовет к себе, даже сомнений нет. Один мистер Уизли мужественно жал мне руку, втягивал в разговоры и изо всех сил старался вести себя, как ни в чем не бывало, от чего мне становилось еще гаже.

После недели мытарств я решил идти на поклон к Биллу — было чуточку унизительно просить человека, по общественному положению куда ниже, ходатайствовать за меня, однако раз друзья меня бросили, другого выхода я не видел. Билл, конечно, был любимым братом Джинни, потому о «Зеленых рукавах» я благоразумно решил умолчать, однако неожиданно он сам завел разговор об этом.
— До меня дошли слухи, что ты появлялся в некоем обществе утех. Ты что, тоже повелся на эту новинку?
— Если учесть, что я, похоже, последний, кто об этой новинке узнал, — то, да, повелся, — с вызовом сказал я.
— Только не увлекайся, — спокойно продолжил Билл. — Насчет твоего дела я все уже выяснил. Тебя внесли в так называемый серый список, а счета временно заблокировали — управление Гринготтса так поступает, если у руководства возникают подозрения в добросовестности клиента по отношению к банку. Заметь, решение управления не зависит от политической обстановки и общественного статуса клиента, а также от величины его счета, значение имеет лишь безопасность банка. Так, в свое время заморозили счета Людо Бэгмена за его махинации на Чемпионате мира по квиддичу, а, например, фамилия Лестрейндж была и остается одной из уважаемых клиентов банка, несмотря на то, что права на счета и сейфы семьи предъявить больше некому.
— Да, я уже понял, что рыпаться бесполезно и идти качать права как Герою магического мира — тоже.
— Клиентов вносят в серый список обычно по сообщению надежного источника, Гарри, — игнорируя мое замечание, проговорил Билл.
— Ты хочешь сказать, кто-то стуканул на меня?
— Именно.
— Можешь узнать, кто?
— Я попробую. Гарри, ты учти, что гоблины Гринготтса вообще-то не склонны к чрезмерной доверчивости и непродуманности решений. Если они пошли на то, чтобы обвинить тебя в мошенничестве, значит, у них есть доказательства, — Билл устало потер переносицу тонкими пальцами. — Либо источник был супернадежный, такой, кому они доверяют, как себе, либо они, действительно, вскрыли что-то из твоих дел.
— Ты ведь сам говоришь, что гоблины не склонны к доверчивости. Тот, кто меня подставил, наверняка что-то им предоставил — может, сфабрикованное дело, может, свидетельства, я не знаю...
— Ну, с этим предстоит разбираться тебе, — твердо сказал Билл. — Я попробую выяснить, кто источник. Как в Министерстве? Что говорит отец?
— Идет служебная проверка, они обыскивают мой кабинет и проверяют почту. Собирают сведения о моих связях. О результатах пока не сообщают, но Рон вчера остановил меня у лифта и сообщил, что они что-то нашли. Вроде как предупредил, только не пойму, зачем, ведь, что конкретно нашли, он так и не сказал. Мистер Уизли держится, как обычно, только все равно видно, что он растерян.
Билл испытующе смотрел на меня и молчал. Мне его молчание и взгляд не нравились, как и многое в последнее время, но поговорить мне больше было не с кем, потому я продолжил, больше стараясь для себя, чем для слушателя:
— Все так слаженно, дружно началось. Стоило мне пойти на эту чертову вечеринку, как жизнь перевернулась с ног на голову. Словно сговорились все, обложили по полной. Я даже Рона с Гермионой потерял. Все это похоже на борьбу за выживание, только с кем я борюсь, я не знаю. Да мне плевать вообще-то, Билл. У меня все было все настолько хорошо, весело, прекрасно, что перестало казаться настоящим. Словно я во сне или в сказке жил, или, допустим, как в компьютерной игрушке – все у меня было запрограммировано: герой идет вперед, берет все, что пожелает, и живет долго и счастливо до конца дней своих. У Лили такая есть, называется «Построй счастливый мир для хоббита Агги». Вот я и был хоббитом Агги. Игрушкой. А сейчас... вроде бы все рушится, а, Билл? Меня это злит, ты бы знал, как злит, а еще я растерян и напуган, потому что оставаться совсем одному давненько не приходилось. Но, знаешь, дышится легче. Когда найду того, кто все это затеял, я, пожалуй, пожму ему лапу, прежде чем придушить.
Лицо у Билла было настолько растерянным, что мне даже стало жалко деверя. Я похлопал его по плечу.
— Ты лучше расскажи все, что о «Зеленых рукавах» знаешь.
— Не сказать, что много, — справившись с собой, сказал Билл. — Есть такое общество, где пресытившаяся публика может порадовать себя изысканными забавами. Меня как-то приглашали, ну знаешь, как это бывает, — в непринужденной обстановке кое-кто расслабился и начал нести лишнее. Мне это показалось любопытным, но лишь с практической точки зрения — одно вскользь упомянутое имя принадлежало нашему видному клиенту. Как выяснилось, этих наших клиентов там до хрена, впрочем, как и работников Министерства, причем, не самых последних. Я никогда не занимался шантажом, но тут, признаюсь, искушение было страшным — представляешь, как бы отреагировала наша добропорядочная общественность? Однако решил повременить, и правильно сделал — общество оказалось с душком. Информации точной нет, и не будет, наверняка, уж больно высокие у него покровители, но лично я думаю, что кто-то, состоящий в нем, как раз и занимается шантажом. В любом случае я оставил это.
Я поднял брови, и Билл, бросив на меня короткий злой взгляд, вскрикнул:
— Да, оставил! В конце концов, это не моего ума дело. Я мог бы, конечно, проследить за перемещениями крупных сумм и сопоставить кое-что с кое-чем, однако я не буду этого делать. Слишком опасно, слишком крупные фигуры в игре, меня проглотят и не заметят.
— А если я скажу, что мои беды начались с «Зеленых рукавов»? Что Рон тоже знает об обществе и что он что-то замышляет? А если скажу, что и Джинни...
— Ничего не хочу слышать, — отрезал Билл. — Ваши отношения с Джинни касаются только вас двоих. Да и не способна Джинни сделать что-то, что причинит тебе вред, об этом ты прекрасно знаешь. А у Рона может быть свой резон. Ты об этом не подумал? Или, по- прежнему, считаешь, что на тебе свет клином сошелся? Рон работает в аврорате, он вполне может вести собственное расследование.
— Он обязан держать меня в курсе, как своего непосредственного начальника! — рявкнул я.
— Да, конечно, — кивнул Билл и сложил руки на груди. — Конечно. Если только он не уверен, что ты тоже во всем этом замешан.
Вот и поговорили.

Так получилось, что я не пошел домой. Не хотелось мне. С недавних времен я завел привычку ночевать прямо у себя в кабинете. Хорошая, прямо скажем, привычка, но сегодня в Министерство я тоже не потащился. Меня ждал неспешный ночной полет на север Англии, где на пустоши, оградясь от всех мощными чарами, проживала чета Гринграссов-Стрипоттов.
Я даже не думал, что меня пропустят, прилетел, потому что ничего лучше не придумал, однако барьер при моем приближении исчез, и Молния с легкостью пересекла границу над границей владений Дафны и ее супруга. Выходит, меня ждали. Я приободрился.

Вереск тянулся подо мной сплошным темно-лиловым пятном, я устал смотреть на него. Не знаю, зачем Дафна ждала меня.

Я направил метлу к пологому, открытому всем ветрам склону, на котором темнел дом Дафны Гринграсс. Наверное, предполагалось, что это будет величественный особняк, не хуже малфоевского, однако результат архитектурно-магических изысканий более походил на разорванный бомбой-вонючкой свадебный торт. Куча зданий, маленьких и совсем маленьких, облепляла огромный уродливый домище — тот походил на паука, бережно прижимавшего к себе всеми восемью лапами разные вкусности. Я долго раздумывал, где же у дома парадные двери, потом плюнул и спикировал прямо на палаточный городок, который, как позже выяснилось, оказался крытой парусиной галереей, в которой хозяйка выращивала какие-то там редкие сорта пихт.

Я нашел ее. Дверь. Она была маленькой и цвета металлик, усиленно бившего мне по нервам из-за яркой подсветки — к косяку равномерно были прибиты светящиеся крылышки фей. Мне открыли, когда я только собрался постучать. Дафна, отпивая из высокого бокала какую-то зеленоватую дрянь, непринужденно взяла меня за руку и втянула внутрь. На ней была золотистая полупрозрачная мантия, потому мне простительно, что я с полминуты просто пялился и артачился, прежде чем пойти следом.
Она провела меня в гостиную, старомодную, насквозь волшебную гостиную, увешанную паутиной с серебряными капельками росы, устланную зеленым бархатистым мхом, заставленную креслицами да пуфиками сплошь кровожадно- лиловой расцветки. Со стен на меня глядели многочисленные черно-белые колдографии, и люди, запечатленные на них, улыбались и махали шляпами, а с потолка свисала изящная люстра, казавшаяся невесомой в ажурной вязи тончайшего хрусталя, — с люстры же свисало чучело давным-давно усопшего садового гнома.
— Ух ты. Здорово.
Дафна вскинула подведенные брови.
— Нет, правда. Я впечатлен. Наверное, большого труда стоило создать такой образ. Знаешь, чтобы сразу — и под дых. Люблю увлеченных людей.
— Шутки закончились? — надменно поинтересовалась Дафна и вытянулась на одном из кресел. Крутя в тонких сильных пальцах палочку, она допивала содержимое своего бокала, потом наблюдала, как он наполняется сам собой снова. Мне выпить, между прочим, не предложили. Как и присесть. Я упал на ближайший пуфик, о чем тот час пожалел, — провалился в него как в трясину.
Минут пять Дафна молчала, продолжая рассматривать меня. Я мало-помалу начинал нервничать.
— Гарри, совсем плохо? Я могу помочь?
От неожиданности я вздрогнул. Меньше всего ожидал услышать от нее такое. И я решился:
— Расскажи мне о Джинни. Только без игр, прошу тебя, я смертельно от них устал.
— Ну, пока еще не смертельно, — снисходительно поправила Дафна. Закурила вытянутую из воздуха сигарету. — Ты кури, не стесняйся. Мне очень жаль, но я ничего не могу с собой поделать — мне нравится играть с великим Гарри Поттером. Уж не обессудь. Вот сейчас сработали чары на границе наших владений, чары, сотворенные чертову прорву лет назад моими предками, которые слыхом не слыхивали о таком явлении, как Герой магического мира, — и, знаешь, я решила тебя пропустить, хотя представь, какая угроза моей репутации: я в доме одна, муж, как в классических анекдотах, отправился в командировку, — она чувственно вытянула ногу и коснулась стопой моей ноги. Рассмеялась. — Ну не дергайся же, Гарри, я знаю, что твою трепетную нежную душу это только злит. Ты считаешь меня зажравшейся актрисой, падкой на жеманство и дешевые эффекты, — ради Мерлина, считай так и дальше, но не проси меня не играть с тобой. Я делаю это честно, мой милый.
— То есть другие, по-твоему, играют нечестно? — в тон ей ответил я.
— А как же, — она пожала плечами. — Если смотреть фактам в лицо: тебе изменяет жена, тебя ограбили, лучшие друзья кинули, а на работе на тебя началась травля. Я думаю, это нечестно.
— Ты сгущаешь краски.
— А что, это можно назвать «слегка лукаво»?
— Я о фактах. Я не видел Джинни ни с кем, и только по твоим словам она вхожа в «Зеленые рукава». Рон и Гермиона от меня что-то утаивают, но я не назову их предателями.
— Прелестно. Гарри, ты так прелестно сам себя успокаиваешь, что не могу удержаться от зависти. Я не буду ничего говорить, хорошо?
— Откуда ты знаешь, что я поссорился с друзьями? — буркнул я.
— Милый, за тобой с недавних пор ведется столь пристальное наблюдение, ты бы знал... — она мимолетно улыбнулась. — Мне крохи информации тоже перепадают. Ах, да. Тебя ведь хотят убить, Гарри, ты знал?
— И?
Дафна помолчала, потом наклонилась ко мне.
— А ты молодец, — отбросив шутливый тон, сказала она. — Придерживаешься амплуа тертого парня, героя, и все равно молодец. Ты ведь испугался, но вида не подал. Надеюсь, ты понимаешь, что на этот раз все серьезно, — знаю, твоя секретарша Трейси порой только и занимается выбраковкой писем с угрозами от твоих фанатов, но в этот раз, как видишь, одними угрозами не обошлось.
— Да, понимаю. Я другого не пойму, — я схватил ее за локоть и притянул ближе. — Дафна, откуда ты столько знаешь обо мне? Почему помогаешь?
— Ответ «я без ума от Гарри Поттера» не подойдет?
— В другой раз.
— Ну тогда... Гарри, мне просто скучно. Я оказалась в курсе событий — не спрашивай, как, тут очень легко догадаться, ведь Гринготтс и «Зеленые рукава» важная часть моей жизни, не могло получиться так, чтобы я не была в курсе. Не буду лгать, что захотела помочь по доброте душевной. А еще, как я уже как-то говорила, я не люблю, когда меня используют. Джинни меня использовала –, очень жаль, ведь пари, которое мы заключили на тебя, было таким заманчивым.
Ее глаза были совсем близко, и я знал, что не стоит в них вглядываться — глубокие, синие, утонуть в таких запросто, и не выберешься потом.
— Я не хочу, чтобы ты мне помогала, — спокойно произнес я и отпустил ее.
— Как знаешь, — хмыкнула она. — Будешь шоколадные кексы? Мне их печет соседка, милейшая леди, я уже устала ей говорить, что не ем шоколад.
— Нет, спасибо.
— Уверен? Мой муж их обожает.
— И все же я откажусь.
Дафна ласково улыбнулась и поднялась.
— Пойдем, тебе пора домой. В следующий раз нам здесь не стоит встречаться, вдруг мистер Стриппот скоро вернется, к тому же они теперь знают, где тебя искать. Пожалуй, лучше я сама с тобой свяжусь. А теперь иди. Дом у тебя под сильной защитой, туда они не сунуться, но ведь тебе еще добраться нужно, потому предлагаю аппарировать прямо из пихтовой галереи в Годрикову впадину, а дальше будешь прорываться, тут уж ничего не поделаешь. И еще один совет — я такая врушка, Гарри, я ведь только что обещала не помогать тебе! — она рассмеялась, однако глаза ее остались серьезными. — И все же еще один совет: с нынешнего дня, прежде чем приходить к кому-нибудь в гости, проверяй, не следит ли кто за тобой. Иди.

Ничего не понимая, я медленно поднялся с пуфика, вернее, выкарабкался из него. Дафна взяла меня за руку и повела к двери, совсем не той, в которую я вошел, а к неприметному алькову, из которого на галерею с пихтами вилась лесенка.
— Что происходит?
— Гарри, перестань.

Продолжение — в комментариях.

@темы: I Believe, фанфики, гет, ГП-фандом

---

Наркотаааа!!! (с) =)

Название: Поднимальщики пингвинов
Автор: Almond
Бета: Сара Хагерзак, Lesta-X
Герои: Тедди Люпин, Лоркан и Лисандр Скамандер
Рейтинг: PG -13
Жанр: романс специфический
Категория: слэш
Размер: мини
Саммари: Тедди не стал оборотнем, как Ремус, однако волчья натура ему передалась. Он думает, что страдает ликантропией, хотя больше это похоже на эпилепсию с магической спецификой. Лоркан и Лисандр находят в записях своего пропавшего отца рецепт и хотят помочь Тедди.
В хронологии неточности: по фику Тедди – двадцать два года, Лоркану, Лисандру, Скорпиусу – по семнадцать, Вики Уизли – девятнадцать.
Дисклеймер: Отказываюсь.
Примечание: фик написан на "Next-дуэль 2011" на Next-форуме, задание – «Авторский фик, слэш, низкий рейтинг», команда Next

Начнем как в старинных романах, которыми так увлекаются мои крестницы, Рози и Лили. Позвольте представиться: меня зовут Теодор Ремус Люпин, я двадцатидвухлетний, не в меру серьезный (по мнению сверстников) и трудный (по мнению взрослых) волшебник. Я называю их взрослыми, потому что они называют меня ребенком, все честно. «Взрослые» — Гарри, Рон и Гермиона, «трудный дылда-ребенок» — отстойный я. Меня воспитали эти трое, потому что мои родители погибли в Битве за Хогвартс. И детство я провел в Норе, в смешном доме Артура и Молли Уизли. А еще к взрослым, конечно, относится Джинни. Все эти люди мне чужие, однако они смогли стать моей семьей. Из настоящей родни у меня была лишь бабушка Андромеда, которую я вряд ли любил.

Моя жизнь была устроена благодаря Гарри: мне нельзя работать, но место сотрудника отдела контроля за изобретениями магглов, отдела Артура Уизли, и работой-то не назовешь. Обязанности заключались в просмотре маггловских газет, и на это моих талантов хватало.

Я доволен собой. Я не жалуюсь. Это на всякий случай. Почему бы мне не быть довольным собой, а? Например, когда однажды в одной из дешевеньких газет я наткнулся на заметку об открытии магглами лекарства от ликантропии, я не придал этому значения. Лишь аккуратно вырезал ее и спрятал в нижний ящик своего стола.

***

Они пригласили меня на свою вечеринку. Лоркан и Лисандр Скамандер закончили Хогвартс и устроили по этому поводу грандиозную попойку. Не думал, что пригласят, но меня пригласили. Я чувствовал себя отлично.

Вики подсела ко мне почти сразу. Вики — это красивая дочь Билла и Флер Уизли, моя неназванная невеста. На вечеринку Скамандеров она пришла в своей любимой мантии, алой, роскошные волосы убрала наверх, обнажив беззащитную шею, на запястье повязала красную ленту, словно оно у нее было порезано, и не раз. Она любила такие шутки, ну или я считал, что она так шутила.

— Как думаешь, одного поцелуя будет достаточно? — спросила она, отпив терпкого коктейля, одного из тех коктейлей, после пары бокалов которых вдруг обнаруживаешь себя лицом в чьем-нибудь салате.

Я бросил взгляд поверх ее плеча. Рози и Лили как раз шептались, глядя на нас.

— Прямо сейчас? Давай.

— Они смотрят?

— Жадно.

— Тебя все это страшно заводит, да? — Вики придвинулась ко мне ближе, обдавая запахом коктейля, фиалковых духов и крови.

— Да.

Она рассмеялась, облизнула губы и поцеловала меня. И я смеялся, отвечая.

Понимаете, это весело. Наша игра не имела смысла, но приносила удовольствие обоим. Это теперь я понимаю, что мы пытались таким образом избавиться от навязчивых взрослых, вбивших в свои головы, что мы с Вики станем неплохой парой. Наверное. А тогда нам просто было весело.

Вики нравился один парень, не из наших, она виделась с ним украдкой, ее бы родители убили, узнай они, с кем она встречается. Он младше ее, ну да, Вики — девятнадцать, а ее амур фатале недавно исполнилось семнадцать, а еще он учился на Слизерине и его папаша когда-то воевал не на той стороне. Хотя, например, Скамандерам тоже по семнадцать. И к чему это я? У меня ведь есть шестое чувство, наглое и бесцеремонное. Я привык доверять этим будто бы нечаянным мыслям, потому что они, ей-же-ей, всегда оказывались вовсе не нечаянными. Скамандерам по семнадцать лет. Я отстранился от Вики, подал ей бокал вина, а когда она взяла его, взглядом указал на дверь. Вики напряглась, но не обернулась, и юный Скорпиус Малфой, нежданный гость всех наших вечеринок, спокойно улыбаясь, двинулся навстречу Лисандру Скамандеру.

Я пожал плечами — пусть сами разбираются, кивнул покрасневшей Вики и вернулся к своему основному занятию — к дегустации всего ассортимента напитков.

— Лисандр западает на таких, — проговорила Вики. Она оперлась спиной о мою руку и теперь смотрела на Лисандра и Скорпиуса не отрываясь.

— М-м?

— Ему нравятся чужие парни, понимаешь?

Я снова пожал плечами.

— Скорпиус сам к нему подошел.

— Но Лисандр его пригласил.

— Я думал, Скорпиусу нравишься ты.

— Я тоже так думала.

Я хмыкнул.

— Мой тебе совет — продолжай в том же духе. Ничего же не изменилось, они просто разговаривают.

— Посмотри, как он пялится на него, — прошипела Вики.

Я решил, что не стоит, и наколдовал ей еще вина.

К нам подошел Лоркан, хлебнул из моего бокала и вежливо поинтересовался у Вики:

— Бесишься?

— Заткнись.

— Можешь спрятать коготки, никто у тебя Малфоя не отнимет.

— О, спасибо, — огрызнулась Вики.

Я разглядывал Лоркана. Он и Лисандр были близнецами, такими же как, допустим, Фред и Джордж Уизли, то есть похожими как две капли воды, но этих можно отличить друг от друга, потому что Лисандр нравом пошел в свою мать, милую, удивительную, прекрасную, но, увы, совершенно сумасшедшую Луну Скамандер. У братьев ее глаза, большие, слегка навыкате и словно прозрачные, того невыразительного цвета, каким бывает небо рано утром. Лисандр взирал на мир мечтательно и с блаженной приязнью, так выводившей из себя всех, кто с ним встречался, а Лоркан, который пошел в отца, всегда знал миру цену. Лисандр пах росой, сладковатой кровью и лакричными палочками, которые жрал постоянно, а Лоркан — мятой, потом, дорогим шампунем. Ну и — Лисандр в отличие от брата одевался как идиот.

Лоркан едва опустил глаза под моим взглядом. Мне это надоело, но еще одной моей маленькой особенностью было то, что обычно люди нервничали, находясь рядом со мной. Вики это выдерживала, Гарри, Джинни; остальные — редко. Вот бабушка Андромеда, например, нет.

Лоркан нервничал. Его ресницы дрожали. Удивительная вещь — они с Лисандром белобрысые до отвращения, не хуже белесого Малфоя, однако ресницы и брови у обоих темные, почти черные. Признак породы, можно и так подумать, только вряд ли Рольф Скамандер с его магглорожденностью мог похвастаться породой.

Неожиданно Лоркан вскинул взгляд.

— Хочешь, помогу?

Я поперхнулся огневиски. Лоркан смотрел на меня трезво, строго и внимательно, и как-то не вязалось это с его нервозностью.

— В чем?

— Оглохни! — Лоркан положил палочку на стол и отпил огневиски прямо из бутылки. Теперь нас не могла слышать даже Вики. — Излечиться от ликантропии.

— Это не лечится.

Запах пота стал сильнее.

— Ты ведь слышал, что магглы изобрели лекарство?

— Эти рассказы стоят в одном ряду с гамбургерами-убийцами, НЛО и честными адвокатами.

— Однако на этот раз они в самом деле изобрели противоядие, — сказал Лоркан.

— По мне и аконитовое зелье неплохо, потому...

— Лекарство магглов лечит как раз такие случаи, как у тебя, — жестко сказал Лоркан.

Краем глаза я видел, что Лисандр, скинув руку Малфоя с плеча, направляется к нам. Вики наверняка убежит, а я...

— Лоркан, я не верю, что они лечатся – такие случаи, как у меня, — ответил я. — Хотя бы потому, что моя ликантропия уникальна. Фактически я не болен, ты же знаешь. Просто...

— Просто иногда ты перестаешь быть таким козлом, Тедди Люпином.

Я похлопал его по плечу.

— Вот ты все и сказал. Слушай, ты ведь у нас школу окончил, и вечеринка по этому поводу. Что о всяких пакостях говорить, Лисандр, я ведь прав?

Лисандр тоже начал хлебать из моего бокала, ну не могут они с Лорканом чужим не полакомиться. Вики, как ожидалось, отошла, а я по-дружески ткнул Лисандра в живот, чтобы тот наконец отвалил. Я же не знал, что меня будто током прошибет, когда я дотронусь костяшками пальцев до полоски прохладной кожи на его животе. Мне бы своим предчувствиям больше доверять, привыкнуть бы уже пора, что им можно доверять, что неспроста эти Скамандеры сегодня передо мной мелькают.

— Лоркан, ты ему о лекарстве, что ли, рассказываешь? А Тедди, небось, отбрыкивается всеми лапками? — Лисандр пьяно ухмыльнулся и потянулся к бутылке. — Может быть, ему хорошо. А, Тедди? Может быть, ему нравится... нравятся... Тедди, брось сердиться!

Я аккуратно отстранил бутылку, которую он протянул мне, вернее, ткнул чуть ли не под нос.

— Я не сержусь.

— Сердишься-сердишься, — отмахнулся Лисандр. — Лоркан, а ты знаешь, что когда Тедди сердится, гнездо, которое он по ошибке зовет своей шевелюрой, меняет цвет на бледно-зеленый, этакий похабный, смазанный оттенок оскорбленной невинности? — Он впервые прямо взглянул на меня, и я с оторопью понял, что он, как и Лоркан, не был пьян. — А когда радуется, его волосы становятся ярко-синими, цвета хрустальной синевы, неба в зените. А если наш Тедди от всего устал, как сейчас, Лоркан, если мы все кажемся ему кретинами, нет, не кажемся даже, — он знает, что мы все кретины, то тогда, Лоркан, на его голове расцветает застаревшая тусклая рыжина, рыжина оттенка крови на желтом пергаменте. Типичное для него состояние, как видишь, потому что Тедди у нас почти всегда рыженький.

От него пахло огневиски. А еще сладковато — росой, кровью и лакричными палочками. Но это не могло перебить запах огневиски.

— Откуда тебе известно, что лекарство действует? — отвернувшись от Лисандра, спросил я у Лоркана. — Откуда вы вообще о нем знаете?

— Просто верь нам, — сказал Лоркан. — Оно тебе поможет. Отец прислал свои записи за неделю до того, как исчез. Благодаря расследованиям Министерства они попали к нам только позавчера. Мы нашли в них описание: все точно, как бывает у тебя, мы с Лисандром уверены.

Еще бы они не были уверены. Я закрыл глаза.

— Папа сталкивался с таким случаем в Трансильвании, — продолжил Лисандр. — И он видел, как работали местные колдуны, когда «изгоняли беса» из того парня. Способ точно такой же, как описывают магглы.

— Вы что, читаете газеты магглов? — слабым голосом отозвался я.

— Мама читает, она все отца ищет, а я случайно наткнулся, — пояснил Лоркан.

Я сдался. Открыл глаза, отнял у Лисандра бутылку, сделал хороший глоток.

— Послушайте, это, конечно, все здорово, но как я...

— Мы тебе поможем.

— Ну почему, почему я не удивлен, что вы это сказали!

— Тедди, твои волосы стали синими.

— Отвали.

***

У меня в помощниках были братья Скамандеры. Я начал свое повествование так пафосно, а теперь... теперь у меня были братья Скамандеры. И мне не хотелось думать, что им от меня что-то нужно, мне хотелось верить, что люди иногда искренне хотят помочь. И это здорово.

В первую очередь мы перечитали заметку. Репортер, давший ее, манерой слога не сильно отличался от Риты Скиттер, потому мы благополучно пропустили детальные описания приступов, перемежавшиеся воззваниями «не давать читать такое детям», и сразу же приступили к изучению рецепта. Противоядие оказалось довольно необычным. Оно состояло только из двух компонентов.

Я удивленно посмотрел на братьев.

— Вода и «сладкая кровь»? Что за хрень?

Лоркан и Лисандр переглянулись.

— Отец писал, что больному давали выпить простую воду, набранную из ближайшего колодца. О крови он не сказал ни слова, — задумчиво протянул Лоркан.

Мы снова склонились над газетой.

Я привел их к себе домой через неделю после вечеринки, когда окончательно понял, что они от меня не отстанут. Братья ни разу не гостили у меня дома. Эти хоромы трудно, конечно, называть полноценным домом, все-таки они не мои, от отца достались, а я как-то не привык что-то из наследства отца считать своим. Равно как и вещи матери, потому что у меня были Гарри и Джинни, а этих двух не было, все просто. Отец до всех этих событий жил в старом доме у причала в Бристоне, куда и дороги не имелось, потому что причал сто лет как заброшен. Огромный разваливающийся домище, в котором самое то сходить с ума, маяться ликантропией, выть на луну. Мне нравилось. Здесь немного ремонта бы, ковры бы древние выкинуть и окна бы настежь — вообще отлично бы стало.

— Может быть, слова какие-нибудь над водой прочли?

— Типа заклинаний?

— Ну...

— Может. Только если среди этих магглов ни одного волшебника не нашлось, ничего бы у них не вышло. А у того парня приступы прекратились, — продолжал Лоркан. — Думаю, он-то и был волшебником, может быть, как и ты — отец у него был оборотнем, а сыну это не передалось, только вот...

— Милая ликантропия, — перебил Лисандр. — Только вот милая ликантропия, особая ее разновидность.

Я внимательно смотрел на него.

— Приступы почти прекратились. Они редко теперь случаются.

Лисандр улыбнулся.

— Не думай, Тедди, я не ерничаю. Я просто хочу понять, как тебе помочь. «Сладкая кровь»... Лоркан, не может ли это напрямую быть связано с приступами? Ведь больные как раз только о ней и думают. Дай-ка я снова перечитаю заметку.

— Стошнит.

— Не беспокойся, — мимолетно улыбнулся Лисандр, беря газету. — Я не прочту ничего, чего уже не видел.

Пальцы Лоркана дернулись.

— Я слог этого писаки имею в виду.

Как же от них несло кровью. Лакричными палочками, возбуждением, беззаботностью, бестолковостью. Я не мог надышаться.

Конечно, Лисандр уже все видел. Они оба видели. Меня потому и прятали от людей, что приступы наступали неконтролируемо. И приходили, и кончались так же. Только вот нежная Луна Скамандер всегда умела обходить запреты, на нее обычные нормы не распространялись, потому она и позвала меня сразу, как мистер Скамандер исчез, пожить у них дома. Она только мне сказала, пришла на работу и сказала, даже у крестного не спрашивала разрешения. За Лисандром и Лорканом не нужно было присматривать, да даже если и так — ее отец, мистер Лавгуд, мог бы с этим справиться, однако она выбрала меня.

— Вам будет весело, — пожала плечами она в ответ на мое недоуменное «почему». — Ты почувствуешь свободу, а Лисандр и Лоркан не сбегут из дома, чтобы самим искать нашего папу, вот и все.

Я не мог не согласиться с ее доводами.

А через два дня в их странном доме с вечно хлопающими ставнями, воздушными змеями, привязанными к печным трубам, и бабочками, нарисованными золотыми бабочками, преследующими меня повсюду, у меня случился приступ.

Маленькая особенность похожа на рывок до рая. Мир пропадает, а я перестаю что-либо слышать, видеть, осязать, обонять. Мне очень хорошо, очень... в эти мгновения со мной можно делать что угодно, самое печальное.

Тогда в доме Скамандеров я стоял на коленях на голубом ковре Луны и был в раю. Удовольствие – не физическое, я просто... а Лисандр и Лоркан смотрели на меня. Я не чувствовал, как кто-то из них, я не знал кто, запрокидывал мою голову, разводил пальцами мои губы и целовал меня, не чувствовал, как кто-то другой, я не знал кто, отстранял брата и целовал тоже. Я не различал их поцелуев, я просто понимал, что они были. В эти сладкие мгновения мои губы мучительно опухали. И если пошло — смейтесь, пожалуйста.

А потом рывок заканчивался и начинался приступ. Он приводил меня в бешенство. Меня выкручивало на голубом ковре, ломало мышцы и кости, я начинал чувствовать все, осязать, обонять, видеть и слышать стократ больше, и потому точно знал, что жилы мои рвутся, кровь наполняет сердце и раздирает его. Я слышал, понимаете, как бьется моя кровь, когда выгибался под неестественным углом, упирался пятками и головой в пол, чувствуя всем телом, что еще чуть-чуть – и оно, тело, взорвется.

И тогда, я знал, Лисандр и Лоркан испугались. Они не пытались больше трогать меня, за что я им благодарен. Отец превращался в оборотня в полнолуние, а я — в неизвестно кого и неизвестно когда, луна вообще на это никак не влияла, я просто чувствовал, слышал и понимал, что мне адски больно, и что мне нужно кого-нибудь убить. Мои пальцы скручивало от напряжения, так они хотели... например, я ясно видел, что сжимаю ими чью-нибудь шею.

Когда меня отпускало, в первое время я ничего не помнил. Потом воспоминания возвращались — удивительно четкие, тошнотворные и сладкие. Не думаю, что я хотел, чтобы они возвращались.

— Все понятно, смотри, Лоркан, — Лисандр потянулся к брату и ухватил его за запястье. Они всегда стремились прикоснуться друг к другу. Мне почему-то кажется, что это и есть высшая форма доверия. — Смотри, здесь написано: «мышцы одержимого свела судорога, и он не мог произнести и слова, и чтобы влить в него святую воду, его рот пришлось разжимать». Он просто не мог проглотить ее, Тедди, понимаешь? Может быть, это и есть «сладкая кровь».

— Подожди, но что такое «святая вода»? — перебил Лоркан. — Разве вода из колодца считается святой? Нам, выходит, нужно найти этот колодец в Трансильвании?

— Или вода стала святой после того, как над ней прочли наговор, — предложил я. — А еще может быть — положили что-то, чтобы можно было считать ее святой. Тогда то, что положили – это «сладкая кровь».

— Мне кажется, наш Тедди прав, — сообщил Лисандр Лоркану. — Наверняка среди целителей был колдун, вот он и прочел наговор. Нам нужно только узнать слова.

Я потянулся и поднялся с дивана.

— Думаешь? Тогда все это бесполезно, потому что слов нам все равно никогда не узнать. Вы где будете спать? Можете выбирать комнату, какую хотите, ванная здесь одна, наверху, если хотите есть — в холодильнике сардельки.

Когда я выходил из гостиной, я слышал, как они шептались.

***

Я сплю чутко. Слышу каждый шорох, скрип и как в лесу воют волки, а их никто не слышит, кроме меня. Но проснулся я не от звука, а от того, что кто-то осторожно гладил меня по ноге. Запах лакричных палочек дурманил сознание. Недавно я сделал гениальный вывод — на Скамандеров мои особенности не особо действуют, вы только подумайте. Они никому не рассказали о приступе. И они почти не нервничают в моем присутствии. Только их сладковатые запахи становятся сильнее, когда я рядом.

Я не стал открывать глаза.

Лисандр склонился надо мной, обвел большими пальцами мои губы и прошептал на ухо:

— Я знаю, что делать. Мы с Лорканом поняли. Ты только верь нам. Ну же... твои волосы побелели, стали похожи на мои, пепельные, ты смущаешься, Тедди, не надо, — он слегка надавил на губы, чтобы я приоткрыл рот, и поцеловал меня. — Мы сможем помочь, и ты излечишься от ликантропии.

— А ведь я болен, — сказал я, по-прежнему не открывая глаз.

— Ты прекрасен.

Утром я сбежал из дома, оставив обоих братьев. Я думал отправиться к Гарри... представляете, что бы я ему сказал? Поэтому я пошел к Вики.

Она качалась на качелях в своем саду в «Ракушке», когда Флер проводила меня к ней. Непонятно, что у Вики было за настроение, но вела она себя странно.

— Ко мне каждый день прилетают совы — наверное, это признак популярности, как думаешь, Тедди? — спросила она, когда я сел на траву у качелей.

— Наверное.

Досадно, что я пришел к ней за советом, а она сама, похоже, нуждалась в нем.

— Только это вовсе не популярность, это Скорпиус дурачится.

— Вы поругались?

— На вечеринке Скамандеров? Кажется, нет. Я не помню, что ему тогда наговорила, но он аппарировал вместе со мной в «Ракушку», проводил вроде как, значит, мы не ругались, ведь так, Тедди?

Я отстраненно рассматривал ее смуглые ступни, хорошенькие, как у Флер. Вики всегда бегала по дому босиком.

— Мне кажется, мы с ним не ругались. Не помню, что говорила. А теперь он пишет мне каждый день, и папа начинает спрашивать, почему к нам летает филин Малфоев.

— Что он пишет?

— Не знаю. Я не открываю писем, — она соскользнула с качелей на траву и беспомощно взглянула на меня. — Что происходит, Тедди? Ты понимаешь?

— Нет.

— Что мне делать? Моя практика скоро закончится, мне нужно будет возвращаться в Лондон, а он пишет мне каждый день, и я боюсь, что он хочет меня бросить.

— Поэтому пишет?

— Тедди, — она взяла меня за руку, — а вдруг это в письмах? Вдруг он пишет, что хочет бросить меня? Что мне делать, Тедди?

Ее пальцы сжимали мою ладонь, от них пахло сладко, а я смотрел на ее пальцы и представлял поднимальщиков пингвинов. Понимаете, если самолет пролетит прямо над пингвином, тот будет следить за ним взглядом, пока не упадет на спину. И магглы-поднимальщики пингвинов ходят и поднимают пингвинов, потому что пингвины сами встать не могут. Магглы создали профессию, которая нужна от силы двум-трем не в меру любознательным ходячим птицам. Есть в этом что-то обнадеживающее.

Я поднял взгляд на Вики, готовясь разродиться речью в духе «верный товарищ всегда будет с тобой», как раздался хлопок аппарации, почти одновременно стукнула калитка, и на песчаной дорожке появился Скорпиус. Лицо у него было раскрасневшееся и встревоженное, волосы всклоченные, в руках он держал облезлый букет лилий, второпях, видимо, сорванных с ближайшей клумбы в Малфой-маноре, и я решил, что мудрее всего будет незаметно удалиться.

Внизу, в долине, была деревушка, туда я и отправился. К вечеру, просидев весь день в местном пабе, я неожиданно пришел к идиотскому выводу, что все будет хорошо. Вики мне помогла, сама того не сознавая. Ведь я хочу верить Лисандру и Лоркану и вернуться домой, к ним.

Они ждали меня, наверное. Ну, они съели все сардельки, намешали молочных коктейлей и просмотрели все мое видео с кун-фу. Когда я зашел в свою спальню, они как раз ломали пульт от плеера. Я не стал их отвлекать и упал на разгромленную кровать.

— У тебя свиной пятачок подозрительно самодовольный, — сообщил Лисандр, высвобождая из-под меня руку. — С нашего Тедди можно портрет маслом писать, когда он свой нос уродует. Не хряка портрет, конечно, да, Лоркан?

— Как дела, Тедди? — спросил Лоркан. Моя голова оказалась у него на плече, ему, наверное, было неудобно, но он только взъерошил мои волосы, которые, кажется, давно сияли предательской синевой, и закинул убитый пульт за кровать.

— Давайте попробуем.

— Излечиться от ликантропии?

— А ты?..

— Да, Лоркан. Да, Лисандр. Давайте, — я потянулся. — Знаете, что такое «сладкая кровь»? Я, кажется, знаю.

Лисандр склонился надо мной и улыбнулся.

— Мы тоже.

***
Мои приступы неконтролируемы. Когда они случаются, когда проходят — не умел я все это просчитывать. Нам пришлось ждать неделю. Братья жили у меня, иногда встречали после работы, иногда — мотались куда-то по своим делам. Как-то вечером они сообщили, что хотят стать колдомедиками, а я даже не знал, что ответить, потому что понять не мог, серьезно они это говорят. Луна приходила лишь однажды. Мне кажется, она осталась довольна.

В субботу мы отправились купаться. Никто из местных не купался в море, даже дети, но, может, это место такое, да даже не может, а точно: у причала потопленных барж до черта. Но мы пошли, потому что было солнечно, радостно, и нам нечего стало делать.

Не знаю, в чем купаются настоящие волшебники, мы же купались в джинсах. Лоркан сразу взял профессиональный старт и уплыл куда-то, Лисандр лениво плескался на мелководье, я же плавать не умею, потому просто стоял в воде, закатав джинсы по колено, и щурился на горизонт.

Меня накрыло, когда никого не было рядом. Не знаю, чем моя маленькая особенность думала, я ведь мог захлебнуться, по колено в воде — и утонуть. Еще в кайфе, что оказалось бы не так плохо, потому что я упал на спину, мучаясь в блаженстве, которое рождал мой ущербный мозг. Я обожал рывки до рая, и в тот момент обожал, хотя мои легкие уже наполнились водой. А потом меня вытащили, не знаю, кто-то из братьев. Они, кто-то из них, произнес заклинание, и я снова смог дышать, хотя, наверное, не понимал этого, потому что дыхание мне не было нужно, ведь я все еще страдал от наслаждения. Но потом... я не чувствовал ничего, не осязал, не слышал... нет, слышал. Рывок до рая длился и длился, он превратился в ухабистую дорогу, и на каждой ухабе удовольствие ввинчивалось в спинной мозг, заставляя орать как мартовский кот. Такого никогда не случалось. А потом я понял, что чувствую. И слышу. Видеть мне не хотелось.

— Ну давай, еще немного, Тедди, давай же...

Их было так много. Рук, растирающих и растягивающих пальцев, губ. Повсюду. Много грубой джинсовой ткани, царапающей мои бедра, гладкой кожи — прохладной, мокрой, которую мне до судорог хотелось сжать зубами. Запаха. Крови, крови, пота и лакричных палочек. Я выгибался дугой от этого запаха.

— Давай же, давай, давай, давай...

— Лисандр, он плачет.

— Нашему Тедди хорошо. Смотри на его лицо, не отрывайся, смотри. Я сейчас...

Я забился в их руках. Они что-то сделали со мной, ведь я умер по пути к раю, я ведь...

— Отпусти. Вот так. Тедди, открой глаза. Ну же, ну же, взгляни на нас, все уже кончилось, мы с тобой.

Я не мог видеть их лица сквозь слезы. Я стоял между ними и дрожал, мне хочется верить, что от холода. Они вытащили меня на берег. А Лоркан прижимался сзади.

Наверное, мне надо было спросить.

— Значит, вы все выдумали про магглов?

Лисандр подошел так близко, что мое растерянное лицо отразилось в его глазах.

— Магглы сами все выдумали, Тедди, ты ведь не веришь в их сказки? — он по-птичьи склонил голову на бок. — Ты так прекрасен, ты только не думай, что тебе нужно лечиться, ты ведь не болен, ты просто прекрасен.

— Тедди, знаешь, я разговаривал с профессором Лонгботтомом. Он сказал, что у магглов такое все же встречается. Только вот называется иначе. Они и слова-то такого, «ликантропия», не знают.

— Лоркан, не продолжай, видишь – Тедди сердится...

Лоркан прижался ко мне сильнее.

— Мы не хотели, чтобы ты думал, будто нам нужна твоя ликантропия, — сказал он. — Ты просто верь, что излечился, и будь с нами.

— Нет, теперь его волосы синеют, — продолжил Лисандр, внимательно глядя на меня своими удивительными, прекрасными, совершенно сумасшедшими глазами. Его лицо было совсем близко к моему, а то, что я оказался зажат между ними, как... как... — Наш Тедди будет с нами, Лоркан. Наш Тедди знает, что нужен нам, а мы нужны ему, ну же, Тедди, наклонись ко мне.

...ходят и поднимают пингвинов, потому что пингвины сами встать не могут.

Я такой козел, Тедди Люпин, но их пальцы сплелись на моей пояснице.

Конец.

@темы: фанфики, ГП-фандом